Памяти Вольфганга Шульце

Успехи математических наук, 2017

Материалы международного круглого стола памяти профессора Николая Львовича Мусхелишвили (под ред. М.М. Базлева и А.В. Юдина). Studia Religiosa Rossica: научный журнал о религии. 2024;(3):27-74., 2024

On 13 October 2023, within the framework of the VI Congress of the Russian Religious Studies Society, an international round table in memory of Professor Nikolai Lvovich Muskhelishvili was held within the walls of the Orthodox Svyato-Tikhonovsky Humanitarian University in Moscow. Due to the hybrid format of presentations, the round table was attended by former colleagues of Nikolai L. Muskhelishvili from Russia, Italy, Great Britain, Canada and Ukraine. The roundtable was moderated by Mikhail Maksimovich Bazlev and Alexei Viktorovich Yudin. The article contains the materials presented by the participants of the round table, restored and edited from the record. Their purpose is to attempt to restore the image of Professor Muskhelishvili, the tasks he set and the meanings that unfolded around him and thanks to him. 13 октября 2023 г. в рамках VI Конгресса Русского религиоведческого общества в стенах Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета в Москве прошел международный круглый стол памяти профессора Николая Львовича Мусхелишвили. Благодаря гибридному формату выступлений участие в круглом столе приняли бывшие коллеги Николая Львовича как из России, так и Италии, Великобритании, Канады и Украины. Модераторами круглого стола выступили Михаил Максимович Базлев и Алексей Викторович Юдин. В статье приводятся восстановленные и отредактированные по записи материалы, представленные участниками круглого стола. Их целью является попытка восстановить образ профессора Мусхелишвили, поставленные им задачи и те смыслы, что раскрывались вокруг него и благодаря ему.

Государственное учреждение "Днепропетровская медицинская академия МОЗ Украины" Резюме. В статье рассмотрены особенности формирования острых пояснично-крестцовых радикулопатий у больных с урогенитальными инфекциями. Описаны основные патоморфологические составляющие поражения позвоночно-двигательного сегмента в пояснично-крестцовом отделе позвоночника, связанные с урогенитальными инфекциями. Представлены особенности клинического течения острых поясничнокрестцовых радикулопатий, ассоциированных с урогенитальными инфекциями. Ключевые слова: острая пояснично-крестцовая радикулопатия, урогенитальные инфекции,Chlamydia trachomatis, Ureaplasma urealiticum, Mycoplasma genitalum, реактивный артрит. Среди вертеброгенных заболеваний периферической нервной системы пояснично-крестцовые радикулопатии продолжают оставаться одной из актуальных проблем клинической неврологии, поражая при этом самое трудоспособное население в возрасте от 30 до 60 лет[5, 23,29, 30]. Более 20% всех случаев временной нетрудоспособности и около 30% случаев выхода на инвалидность связано с диско-радикулярными конфликтами [1, 9, 23]. Такая высокая распространенность вертеброгенных острых поясничнокрестцовых радикулопатий (ОПКР) определяет поиск новых подходов в диагностике и этиопатогенетическом лечении этого достаточно сложного заболевания [6,7,31]. Помимо наличия собственно дисковой патологии, возникновению корешковых симптомов может способствовать и сопутствующая относительная узость спинального канала и латеральных

2021

Статья посвящена памяти профессора Альфредо Ардила (1946–2021), доктора психологических наук, профессора Университета Альбицу (США), президента Латиноамериканской ассоциации нейропсихологии, члена управляющего Совета Меж- дународного нейропсихологического общества (США, Майами) и редакционного сове- та международного журнала Lurian Journal, ученика и продолжателя славных традиций нейропсихологической школы А.Р. Лурия. Автор делится своими личными воспомина- ниями о совместном обучении в аспирантуре факультета психологии МГУ имени М.В. Ломоносова в середине 1970-х годов, а также о научном сотрудничестве и друж- бе, которые продолжались всю жизнь.

Диаспора, 2002

Богословськi роздуми , 2024

Без перебільшення можна сказати, що німецький реформатський теолог Юрген Мольтманн є одним із найважливіших християнських теологів другої половини XX століття. Його життєвий досвід, ключова книга «Теологія надії» (1967) та екуменічне служіння поширили його вплив не тільки за межі протестантських кіл, але і за межі християнства як такого. Політична теологія, визвольні теології, соціальне Євангеліє, боротьба за справедли­вість — все це так чи інакше формувалося під впливом теологічних думок Мольтманна. Його концепція «Розп’ятого Бога» залишається однією з головних христологічних тем при вивченні систематичного богослов’я. Сучасні християнські мислителі зобов’язані Мольтманну хоча б тим, що завдяки його потугам теологія вийшла за межі академічних кабінетів, знайшла своє втілення в тих чи інших рухах опору і стала публічною. Юрген Мольтманн прожив довге життя, багато зробив для розвитку християнської теології, залишив по собі багатий спадок у вигляді праць, вчення та учнів. Сьогодні, мабуть, нема жодної сфери зі списку доктрин, в якій би так чи інакше не згадувалося його ім’я.

Памяти Учителя. В. Е. Кельнер – миссионер еврейской истории в России, 2021

Вклад В. Е. Кельнера в современную российскую иудаику

Лавринович Л. Містерія часу і простору у прозі Бруно Шульца / Л. Лавринович // Бруно Шульц як філософ і теоретик літератури : Матеріали V Міжнародного Фестивалю Бруно Шульца в Дрогобичі / редакція Віри Меньок. – Полоністичний науково-інформаційний центр ім. Ігоря Менька ДДПУ ім. Івана Франка. – Дрогобич : Коло, 2014. – С. 412–432. У статті йдеться про систему бачення дійсності Бруно Шульца крізь призму модусів часу та простору, а також про її проекцію на поетику творів. Зазначено, що як просторові, так і часові параметри прози автора характеризуються несталістю, нелінійністю, здатністю до безперервного множення і модифікацій. Розглядаються способи таких модифікацій у книгах «Цинамонові крамниці» та «Санаторій під клепсидрою». Зокрема, йдеться про синестезію як один із найчастіше вживаних автором художніх прийомів у зображенні часу, що проявляється у феномені його опросторення (у формі перетікання просторових атрибутів у часові, вживання понять на позначення просторових феноменів, наділення часу фізичними атрибутами простору тощо). Система Шульцового часу базується на протиставленні профанного (який найчастіше маркується як лінійний) та сакрального (вихід у «подію», за філософською термінологією М. Гайдеґґера). Традиційні модуси тривання (минуле, теперішнє, майбутнє) оцінюються автором з позиції сакральної значимості. Ілюстрацією часу в Шульца є два переплетені образи весни / дерева, які символізують життя і творчість. У статті розглядаються сезонні концепти Шульца, які формують його міфосвіт (весна, осінь, зима). Письменник творить самобутні космогонічний (в образі весни-дерева) та есхатологічний (в образі осені-вмирання) міфи. Істинний сакральний час у Шульца – це проточас, першопоштовх, вічний початок, здатний бути завжди, а не лише в минулому; це первозданне джерело безконечної потенції, точка розливання, творення світу, коли порожнє стає наповненим і починає тривати. Самобутній міф часу та простору Б. Шульца має синтетичне походження: ці модуси буття у Шульца антропоморфно міфізовані (тут вбачаємо елементи архаїчних релігійних систем та пантеїстичного світогляду) і водночас релятивні, відносні (наслідок зацікавлення Б. Шульца новітніми відкриттями у сфері суб’єктивного часу та теорії відносності). The article deals with the reality vision system of Bruno Schulz in the light of time and space modi as well as its projection on the poetics of works. It is noted that both the spatial and temporal parameters of the author’s prose are characterized by the instability, nonlinearity, ability to continuous multiplication and modifications. The methods of such modifications are examined in the books “The Cinnamon Shops” and “Sanatorium under the Sign of the Hourglass”. Particularly, the synesthesia as one of the fiction methods most frequently used by the author in the depiction of time, which is revealed in the phenomenon of its espacement (in the form of spatial attributes flowing into temporal ones, the use of terms denoting spatial phenomena, endowing time with the physical attributes of space, etc.), is mentioned. The system of Schulz’s time is based on the contradistinction of profane time (which is more often marked as the linear one) and sacral time (the exit in “event”, according to the philosophical terminology of M.Heidegger). The traditional modi of duration (past, present and future) are estimated by the author from the position of sacral significance. Two intertangled images of spring/tree symbolyzing the life and creativity are the illustration of time in the works of Schulz. The article deals with the seasonal concepts of Schulz that are forming his world of myths (spring, autumn, winter). The writer creates original cosmogonic (in the images of spring-tree) and eschatological (in the image of autumndying) myths. The true sacred time in the works of Schulz is the primordial time, the first impulse, the true beginning, which is able to exist all the time and not only in the past; it is the primordial source of infinite potential, the point of circumfusion, world creation, when the empty becomes full and starts lasting. The authentic myth of Bruno Schulz’s time and space has got the synthetic origin: these modi of existence in the works of Schulz are anthropomorphously mythologized (here we can see the elements of archaic religious systems and pantheistic worldview) and relative at the same time (the consequence of B.Schulz’s interest in the latest discoveries in the sphere of subjective time and the theory of relativity).

Дискретная математика, 1999

Предгорья и равнина на юге Алтайского края отличаются высокой концентрацией курганных могильников скифского времени, оставленных многочисленными скотоводческими племенами в VII—III вв. до н. э. Особый интерес представляет пограничная с Казахстаном территория Верхнего Алея, являвшаяся своеобразным коридором для двигавшихся на север кочевников и вместе с тем контактной зоной между культурами гор, лесостепи и степи. Поразительное смешение особенностей различных культур здесь наблюдается уже в раннескифское время. В V—III вв. до н. э. в юго-западных предгорьях Алтая также фиксируются разнообразные черты погребального обряда культур Южного Приуралья и Казахстана, саргатской, каменской, быстрянской, пазырыкской и кулажур- гинской, но относящихся к ним «чистых» памятников пока не найдено. При этом на многих могильниках заметны и общие черты, в таком сочетании не встречающиеся в соседних культурах. Очевидно, это результат процесса смешения обрядности и унификации инвентаря на почве мирных контактов проживавших рядом разнокультурных групп населения. Изучение подобных контактных зон имеет большое значение для понимания механизма формирования и взаимодействия древних культур, но до недавнего времени скифское время на Верхнем Алее и прилегающей территории было представлено лишь отдельными захоронениями. Исследование могильника Локоть-4а позволило восстановить один из образов неясной мозаичной картины, связать его через другие фрагменты и образы с каменской культурой Верхней Оби, пазырыкской культурой Горного Алтая и Восточного Казахстана, а также с расположенным в тысяче километров к югу, замечательным памятником сакской культуры - курганом Иссык. В небольших по размерам курганах Локтя-4а были найдены соотносимые ранее только с элитными погребениями остатки украшенных золотой фольгой костюмов «золотых людей» и головных уборов, орнаментированных бусами подошв обуви, уникальные серьги с золотой зернью, «индийское» зеркало-погремушка и многое другое. Не менее важными представляются такие особенности погребального обряда, как наличие упорядоченной планировки могил и стандартизация их размеров. Несмотря на специфичность погребальной обрядности и инвентаря, материалы могильника Локоть-4а указывают не на механическое смешение различных культурных традиций, а на существование в V-III вв. до н. э. на юге Алтая и, по-видимому, в соседнем Казахстане групп населения, близких по происхождению пазырыкцам и каменцам, являвшихся передаточным звеном между ними и саками. За рамками исследования остался вопрос о системе хозяйствования населения юго-западных предгорий и о предполагаемом существовании у каменцев «системы «кормления» - эксплуатации и управления подчиненными территориями» (Матвеева Н.П., 1998, с. 362). В нашем случае «подчиненная территория» - это лесостепной и степной Алтай (каменская культура), а «эксплуататоры» - сакская знать с юга. Признать реальность существования системы «кормления» не представляется возможным. Принятие «системы» требует кардинального пересмотра сложившихся представлений о кочевом мире восточной части Евразийского пояса степей и его отношениях с оседлыми племенами Юга и Севера; о системе перекочевок в степных и лесостепных ландшафтах; о значении летников и зимников, в частности, при выборе мест захоронений и т.п. Основной недостаток данной концепции в некритическом восприятии выводов А.Д. Таирова о невозможности зимовки «копытных зверей» (в том числе лошади и овцы без заготовки для них кормов) в урало-казахстанских степях и полупустынях» (Таиров А.Д., 1993, с. 9), а следовательно, вытекающей отсюда необходимости скотоводческих коллективов, основу хозяйства которых составляло разведение лошадей, овец и коров без заготовки кормов, иметь зимники в Приаралье, по Сырдарье и т.д. Формальный подход к имеющимся критериям определения «невыпасного дня» и количества невыпасных дней, а также прямой перенос данных XVIII-XIX вв. на хозяйственную жизнь в I тыс. до н.э., привел авторов к отрицанию существования у скотоводов-полукочевников вышеуказанного типа хозяйствования не только в урало-казахстанских степях, но и на Саяно-Алтае. Между тем фиксируемое нами достаточно стабильное существование многочисленных скотоводческих культур VII—III вв. до н. э. однозначно указывает на их способность столетиями преодолевать трудности, связанные с зимним выпасом скота без заготовки кормов на зиму. Материалы каменской и пазырыкской культур, а также могильника Локоть-4а демонстрируют многочисленные связи с южными территориями как в материальной, так и в духовной жизни. Однако у нас нет никаких оснований предполагать наличие системы эксплуатации местного населения со стороны саков и тем более допускать их ежегодные перекочевки на Алтай. Население Горного Алтая уже с эпохи энеолита перешло к скотоводству с круглогодичным выпасом скота без заготовки кормов (Шульга, 1998а). Данный тип хозяйства сохраняется здесь до настоящего времени. В степной части равнинного Алтая переход к кочеванию произошел позже. Однако уже в раннескифское время эта форма хозяйства становится доминирующей и сохраняется до XVIII в. Перекочевки древних скотоводов Горного Алтая между летними и зимними пастбищами обычно не превышали несколько десятков километров. На равнинных участках они ограничивались ареалом распространения памятников той или иной культуры с использованием для летников буферных зон типа пояса увлажненных предгорий, притаежных участков и лесостепи (Шульга, 1994; и др.).