Популяционно-генетическая история происхождения этрусков

2022

Аннотация Цель. Установить место прародины этрусков при анализе существующих данных генетики. Процедура и методы. Сделан анализ данных, опубликованных в специальной литературе и полученных при помощи разных биоинформационных алгоритмов. Результаты. Оспорены выводы об однозначно автохтонном происхождении этрусков в Италии. Хотя автор согласен, что генофонд этрусков сформирован теми же популяционными процессами, что и у остального населения Апеннинского полуострова, и с тем, что в генофонде этрусков не существует следа особой миграции из Эгейского бассейна на рубеже бронзы и железа, но существуют возможность миграции предков этрусков в более ранние эпохи. Теоретическая и/или практическая значимость. Предложены 3 модели миграции предков этрусков из Эгейского региона и Малой Азии: 1) в раннем неолите, 2) позднем неолите и 3) конце эпохи бронзы. Обозначена важность более подробного изучения миграции эгейского населения в Сицилию во II тыс. до н. э. и перемещения населения Кумтепе на Апеннинский полуостров в конце неолита. 1

The article draws attention to the use of the term töläs ~ töläś in the Old Türkic runic writing monuments of the Yenisei basin which is interpreted by a number of researchers as an ethnonym. Attracting data of additional sources, such as archeological and linguistic data, materials of Chinese and Muslim authors, the author comes to the conclusion that in the Yenisei runic monuments this word denoted the administrative-territorial unit, located in the central and southern areas of Tuva. It’s formation dates back to the period of dominance of the Yenisei Qïrqïz in the region, and the use of the word in this sense is preserved, judging from the sources, during the period of at least the middle 9th — 10th centuries A.D. The location of this unit as a whole coincides with the area of settlement of the Tuvinian tribal group Tülüš, whose name — as it can be clear because of the comparison of the name from the runic inscription Eerbek I (Ye 147) with the data of Chinese sources about the events of the middle of the 9th century — preserved, in general, the original dialectal pronunciation. Therefore, there is reason to believe that is this area, mainly on the left bank of the Ulug-Khem river — between the Torgalyk and Elegest rivers — as well as territories on the right bank of the river from Demir-Sug to Biy-Khem valley, has become a center of formation of some tribal groups retained the name of the parent community and later known as a part of a number of Türkic peoples (Tuvinian Tülüš, Southern Altai Türkic Töölös, Tien Shan Kyrgyz Töölös / Döölös). Probably, certain additions to this suggestion can be made after comprehensive study of the Old Türkic runic writing monuments of the Yenisei river valley.

На пересечении языков и культур. Актуальные вопросы гуманитарного знания, 2023

The article deals with the gods of Etruscan mythology. An etymological analysis of theonyms was made, the functional duties of the gods were revealed. It has been established that theonyms have their origin in the Celtic language environment. The proposed study suggests that the Etruscans came from Europe, and not from Asia Minor. The common origin of the Etruscan gods and the characters of ancient Greek and Roman mythology that have parallels with them becomes obvious.

Статья анализирует идеологические, политические и научные контексты появления предложенного Н. М. Могилянским понятия “этнос” как предмета этнографии; показывает влияние исследований и взглядов Ф. К. Волкова на научные представления Н. М. Могилянского. На архивных материалах рассматривается полевая и музейная работа Н. М. Могилянского, его политическая и научная деятельность в эмиграции; реконструируется спор Ф. К. Волкова и Д. Н. Анучина об антропологии украинцев. Автор делает вывод о возникновении понятия “этнос” в период институализации этнографии как университетской дисциплины и акцентирует внимание на понимании учеными школы Волкова этнографии как части естественноисторической обобщающей науки антропологии.

РОЛЬ СУЧАСНОГО МУЗЕЮ У ПРОЦЕСІ ФОРМУВАННЯ СОЦІАЛЬНОГО КАПІТАЛУ, 2020

The article considers the process of significant functions expansion of museum institutions in the context of «New museology» and their role in the formation of social and cultural capital. The author emphasizes that the transformation of museums into educational and leisure centers, a kind of tourist markers of cities and regions, leads to the fact that these institutions are gradually becoming an important place, strengthening family, friends and other social ties. As a result, it promotes the establishment of new social contacts, the creation of networks of cooperation and connections between people and groups with similar interests. It is emphasized that by becoming places for human interaction, gathering different communities around them, modern museums are becoming centers of public communication, informal communication and education. They begin to function as an infrastructure of social capital. The author pays attention to the concept of «third place» by R. Oldenburg, in the context of its adoption and adaptation by modern museums. There is a definition of «third place» and its role in the creation and strengthening of social capital. In accordance with the features formed by R. Oldenburg in his theory, author gives examples of spaces of modern narrative Polish museums, which function as «third places». The article analyzes the process of departure of modern museums from positioning themselves exceptional as places of knowledge or aesthetic pleasure and the transformation of modern museums into centers of public life and public mediators. As a result, institutions are trying to pay more and more attention to the expectations and comfort of the audience, positioning themselves as a meeting place that equalizes the social status of people and removes barriers to communication. The author concludes that museums are becoming an important point in the formation of cultural capital, which generates social networks that include people with similar education, tastes, cultural tastes.

Каждый народ по мере своего исторического развития, особенно в период обретения национальной свободы, с непреодолимым эмоциональным (и интеллектуальным!) интересом доискивается до своих истоков (и прародины!) При этом ему приходится столкнуться не только с фактами, безоговорочно воспринимаемыми всеми, но и с многочисленными взглядами и соображениями, выдвинутыми с теми или иными, порой конъюктурными, целями и тогда становится несравнимо трудней пробиться сквозь созданные ими плотные исторические туманы и попытаться снять пелену с панорамы своей истории. И совершенно прав автор «Истории прародины тюрок» начиная книгу с анализа состояния, в каком мы пребываем.

Studia Litteraria

Another Ethnogenetic Myth of the Yezidis The article is an attempt of the analysis of the ethnogenetic myths preserved in the Yezidi folklore. A special focus is made on the third, previously unknown version of the Yezidi origin. The latter was found in a text written down in the 40s of the last century in Armenia. It is particularly interesting that the legend reveals an obvious parallel with one the Shahnamehʼs story lines. Among the specific features of the text is the unique use of the term "Ezdistan".

Учёные записки Петрозаводского государственного университета, 2019

Изучение коренных малочисленных народов Севера, их языковых особенностей и родоплеменных отношений, названий и самоназваний как научное явление возникло с момента начальных контактов русских первопроходцев с туземцами – с первой половины XVII века. Исследователи прошлых веков разграничивали разные народы Севера, но это не всегда удавалось в полной мере. Так, вплоть до ХХ столетия имело место смешение современных эвенов и эвенков, часто именовавшихся общим этнонимом тунгусы, не отражавшим достаточным образом этнического своеобразия Северо-Востока России. В статье рассматриваются устаревшие и современные этнонимы эвенов, как распространенные среди всех представителей данного этноса, так и региональные, имеющие хождение на ограниченных территориях. Исследуется происхождение наименований эвенов, анализируются прежние названия и причины, побудившие в ХХ веке переменить в русском языке наименование одного из коренных малочисленных народов Севера. Также рассматривается проблема эвенских самоназваний, вплоть до середины прошлого столетия конкурировавших между собой за статус единственного общего наименования в русском языке для всех представителей одного этноса. В заключение выносится предположение, почему в качестве общего этнонима выбрано было именно самоназвание эвен.

Многие старые исторические сочинения начинают свой рассказ или с Потопа, или с Сотворения Мира, а для большей убедительности в начале включают легендарные события, которые даже датированы во времени. Авторы часто называют не только „основателей” городов, государств и династий, но и „предков” народов и групп народов. В таких произведениях можно например прочесть, что мифический царь Ромул „основал” город Рим – Roma; что „родоначальником” паннонцев является Пан, чехов – Чех, и т.д. Имена народов связывали и с топонимами – р. Морава и моравцы, Волга и болгары, „московиты” и река Москва. Так как представление о Потопе и „ковчеге” (корабле) Ноя является практически универсальным для европейских народов в эпоху христианства, хроники того времени приписывают им происхождение от сыновей Ноя – Сима, Хама и Иафета, и от внуков Ноя. Ковчег (корабль) Ноя предполагает и общее место, откуда происходят все народы, и как следствие порождает идею об их миграции – все они так или иначе двинулись с одного и того же места (с Арарата) и после длительного переселения (или серии переселений) оказались на том месте, где находятся в момент создания хроники. В соответствии с этой универсальной схемой во многих исторических сочинениях ХІІ-ХVІІІ века рассказываются легенды о том, как и откуда славяне пришли в свои сегодняшние земли. В этих легендах есть не только имена „племен” и народов, но и топонимы; их сравнение друг с другом и с топонимами на старых картах дает возможность сделать определенные выводы и выдвинуть интересные гипотезы. Представленные ниже результаты проведенного в этом направлении исследования охватывают: 1) обзор сведений из нескольких „ключевых” сочинений; 2) выбор нескольких „знаковых” имен и топонимов; 3) иллюстрации расположения соответствующих топонимов на географических картах ХV-ХVІІ в. и обсуждение вариантов их орфографии, и 4) сравнения, анализ и выводы. Специально отметим, что нашей целью является - выявление связей между отдельными рассказами и вариантами и - определение возможных влияний и заимствований, а отнюдь не выяснение какая из версий является наиболее верной или какие детали в ней ближе к действительности.