Желание как критерий поступка в теории Ж. Лакана

Organizacionnaâ psihologiâ, 2022

Аннотация. В статье представлены результаты двух исследований, ставших первыми эмпирическими работами по изучению феномена страсти к делу в России. Целью исследования 1 была адаптация русскоязычной версии шкалы страсти к делу Р. Валлеранда. В исследовании приняли участие 659 взрослых респондентов со стажем профессиональной деятельности от нескольких дней до 48 лет. Результаты этого исследования показали, что русскоязычная версия шкалы страсти имеет двухфакторную структуру, соответствующую оригинальной версии шкалы и позволяющую диагностировать два типа страсти -гармоничную и одержимую. Обе субшкалы демонстрировали высокие показатели коэффициента α-Кронбаха, что подтверждает внутреннюю надёжность диагностического инструмента, а также предсказывали позитивный и негативный аффект, автономную и контролируемую профессиональную мотивацию, удовлетворённость работой и жизнью, что свидетельствует в пользу конвергентной и критериальной валидности адаптированной шкалы. Целью исследования 2 была апробация русскоязычной версии шкалы страсти за счёт изучения связей между страстью к делу и самооценкой здоровья у лиц, занимающихся зимним плаванием. В исследовании приняли участие 115 респондентов юношеского и взрослого возраста с опытом зимнего плавания от трёх месяцев до 56 лет. По результатам этого исследования было обнаружено, что гармоничная страсть является позитивным, а одержимая страсть -негативным предиктором самооценки физического, психологического и духовного здоровья. Кроме того, одержимая страсть негативно предсказывает психическое здоровье. Выводы. Проведённые исследования позволили сделать два основных вывода. Во-первых, русскоязычная версия шкалы страсти надёжна, валидна и может быть рекомендована для диагностики гармоничной и одержимой страсти у русскоязычных респондентов. Во-вторых, страсть к делу у людей, занимающихся зимним плаванием, частично предсказывает самооценку здоровья, что может быть использовано в диагностических и консультационных целях при работе с данной категорией. Ключевые слова: шкала страсти; гармоничная страсть; одержимая страсть; самооценка здоровья; зимнее плавание; качество жизни.

Козлова И.Л. Ценностные критерии в религиоведческой концепции Иоахима Ваха // Система ценностей современного общества. – 2017. – № 51. – С. 12-17.

В статье ставится вопрос о критериях, определяющих высшие человеческие ценности, в частности ценности религиозные. В качестве методологической установки исследуется фрагмент религиоведческой концепции германо-американского религиоведа Иоахима Ваха (1898-1955), содержащий критерии для определения религиозного опыта. В качестве гипотезы рассматривается возможность использования в со-временных исследованиях методик, опирающихся на ваховские критерии. Обозначены возможные направления развития теоретических и практических разработок по данной тематике. Ключевые слова: аксиология, религиоведение, ценностные ориентации, религиозный опыт, Иоахим Вах, предельный интерес.

Международная конференция: «Уличный театр против театра военных действий», 2019

Лингвистические идеи Круга Бахтина оказались на редкость живучими и влиятельными в современном языкознании и в примыкающих к нему научных дисциплинах. Труды М. М. Бахтина и В. Н. Волошинова часто привлекают и активно используют в самых но-ваторских работах. Как объяснить этот феномен? Для выяснения этого вопроса необходимо обратить внимание на то, как этика и эстетика раннего Бахтина повлияла на его более позднюю философию языка. Как мы покажем, ранняя философия Бахтина требовала радикального пересмотра некоторых из самых древних и стойких постулатов философии языка. В результате этого пересмотра язык понимается совершенно по-новому, делиться на новые единицы, определенные по новым принципам. Теоретическую само-тождественность общего значения слова заменяет единственность и неповторимость смысла высказывания (поступка-слова) прелом-ленную через отвечающие на него высказывания и поступки. Именно это полное переосмысление и делает философию языка Круга Бахтина столь богатым источником новых подходов в науках, исследующих язык и общение.

АННОТАЦИЯ: За последнее время в России многое сделано на пути освоения философского наследия А. Кожева. Тем не менее, ряд центральных тем и проблем данной антропологической и историософской концепции остаются по-прежнему мало освещенными особенно в аспекте различения того, что мыслилось Кожевым и что было высказано в его лекциях. Именно последовательное высветление руководившей Кожевым интуиции, на наш взгляд, действительно способно раскрыть существо одной из центральных проблем философии А. Кожева такой, как неясность содержания и причины двусмысленности «смерти Человека»в «Конце истории». Для решения поставленной задачи, опираясь на специфику философской данной концепции, на её по существу незавершенный характер, мы обращаемся к методу историко-философской реконструкции, который позволяет нам последовательно, используя учения Маркса и Хайдеггера, осуществить прояснение двусмысленности метафоры «смерти Человека» и «Конца истории» и указать на причину таковой. Ключевые слова: А. Кожев, Негативность, Желание, «смерть Человека», «Конец истории» Formal negativity of «Desire» and ambiguity of «death of a Man » in «the End of history » within the limits of A. Kojeve 's concept Yurganov A., (The candidate of philosophical sciences, the teacher of faculty of philosophy, psychology and pedagogics of the Kuban state medical university, Krasnodar) E-mail:[email protected] Abstract: Lately in Russia it is much made for development of a philosophical heritage of A. Kojeve. Nevertheless, some of very important problems of the given historico-philosophical concept remain poorly investigated. As it is strange one of such problems is the reason of an ambiguity«death of a Man» to «End of History». Leaning on not completed character of the given philosophical concept, for the decision of a task in view we use a method of historico-philosophical reconstruction, which allows consistently, using Marx's and Heidegger's doctrines to carry out revealing an ambiguity of a metaphor «death of a Man»and «End of History» and to show the substantial reason of it. Key words: A. Kojeve, Negativity, Desire, «Death of a Man», «End of History»

2010

«Есть речи – значенье…» М. Ю. Лермонтова: вариации как форма лирического цикла // Новый филологический вестник. – 2023. № 2(65). – С. 77-87, 2023

В статье рассмотрены три текста М.Ю. Лермонтова, которые начинаются строкой «Есть речи – значенье…». Последовательное издание нескольких смысловых версий на тему «речей» в итоге образует ряд вариаций, которые воспринимаются как читательский цикл. Но в отличие от других циклических форм, например, от книги стихов 1918 года Б.Л. Пастернака «Темы и вариации» или его цикла «Тема с вариациями», Лермонтов не ставил своей задачей создание цикла. Существенная часть первого текста остается без изменений во втором и последующем случае, что характерно для авторского черновика. Но, в отличие от черновика, они опубликованы и зачастую воспринимаются как самостоятельные стихотворения поэта. Новизна статьи состоит в том, что привычное отношение к этим трем текстам как разным редакциям одного стихотворения изменяется, если принять во внимание феномен читательской циклизации. Соприсутствие в мире произведений двойного кругозора оцельняющего (божественного) и разбивающего (демонического), которое отмечено С.Н. Бройтманом, требует отражения в форме, а именно вариации предрасположены к отражению таких ситуаций. Мы считаем, что народные истоки склонения слова «пламя», примененного Лермонтовым, отсылают читателя и к народным истокам формы музыкальных вариаций. Сама оппозиция волшебных звуков и шума мирского заставляет читателя вспомнить о музыке. Мы приходим к заключению, что данные тексты Лермонтова нецелесообразно рассматривать изолированно друг от друга, каждый из них проясняется при обращении к двум другим.

Рассмотрена вероятная этимология куста слов русского языка

Желание { } 1 ребенка (… и его педофилическое перевоплощение) 2

В статье идет речь о танцевальной революции ХХ века — возникновении «нового» танца, в котором желание не только репрезентируется, но и создается, причем как у исполнителя, так и у зрителя. В современном танце делается акцент на спонтанность, автономную жизнь тела и импровизацию. В философии известны, по крайней мере, две концепции желания: подражательное, миметическое желание другого (поиск признания со стороны другого) и желание телесное, физическое (в психоанализе ему соответствует либидо). Первое концептуализируется Г.-Ф. Гегелем, А. Кожевым и Р. Жираром, второе — Ф. Ницше, Ж. Делезом и Ф. Гваттари и другими. Как считают некоторые исследователи, рождающееся в теле желание — как и тело/телесная реальность вообще — способны противостоять, оказывать сопротивление репрессивной биовласти. Аффирмативная теория желания противопоставляется поэтому концепции Фуко об анатомо- и биополитике. В статье выдвигается предположение о современном танце как механизме производства желания — во второй, жизнеутвердающей трактовке этого последнего. Танец можно назвать в буквальном смысле «машиной желания» — он заставляет тело двигаться, пробуждая его энергию, усиливая витальность, «раскручивая» эмоции. Причем это происходит не только с танцовщиком, но и со зрителем — благодаря тому, что танец воспринимается кинестетически, за счет кинестетической эмпатии — прямого телесного вчувствования в движения танцовщика. Положения статьи раскрывается на примерах создательницы «свободного танца» Айседоры Дункан и одной из основательниц танца-постмодерн Ивонн Райнер, автора «Нет-манифеста». Обе, каждая по-своему, отказались от всего внешнего по отношению к телу и его движениям, переформатировав танец в способ не только выражать, но и вызывать желание.

В статье проведен анализ эволюции метафоры механизма в Античности и западном Средневековье. Показано, что такие метафоры, как «мир – это машина», «социум – это машина», «тело – это машина», возникают в раннем Средневековье, т. е. задолго до того, как машины начинают играть заметную роль в социально-экономической жизни. Причиной их появления являются кардинальные трансформации в представлениях о мире и человеке, произошедшие при переходе от Античности к Средним векам. Полученные результаты предоставляют новые возможности для развития теории концептуальной метафоры в рамках культурно-исторической парадигмы.