Скифы Северного Причерноморья (2007)

Змиевское краеведение, 2017

В статье проводится историографический обзор зарубежной научной литературы по скифологии, изданной со второй половины XIX до конца ХХ вв. В ходе анализа работ западных коллег автор пришёл к выводу о недостаточной разработке многих отдельных вопросов данной отрасли истории. Акцентируется внимание на зависимости иностранных исследователей от достижений советских, российских и украинских археологов и историков. Также указана слабая аргументация гипотезы о Pax Scythica. The article contains a historiographical review of foreign scientific literature on scythology, published from the second half of the 19th century to the end of the 20th century. During the analysis of the works of western colleagues, the author came to the conclusion that there were insufficient development of many separate issues in this branch of history. Attention is focused on the dependence of foreign researchers on the achievements of Soviet, Russian and Ukrainian archaeologists and historians. Also, the weak argument of the Pax Scythica hypothesis is indicated.

Стратум плюс, 2001

Article is a publication of materials of a manor of the late VIth-early Vth c. B.C., studied by the author on Motronian settlement – one of the largest settlements of Scythian epoch in the Ukrainian Right-Bank Forest-Steppe (the area near 200 ha). The area of the manor was near 700 sq.m. It represented a place of residence of a domestic community. This community consisted of small families (4 or 5), each of which had a dwelling and various economic constructions: pits for storage of grain, cellars, garbage pits and other. Total of inhabitants of a manor not less than 20 person, a maximum 25. At excavation of the manor numerous finds, first of all, pottery, tools of metal, bone and stone, and decorations were found out. The basic economic employment of inhabitants of a manor – animal industries and agriculture. The meat diet was ensured by hunting. Domestic crafts were: manufacture of pottery, processing of leather, spinning and weaving, manufacturing of tools of bone and stone. Metal products (tools, weapons, decorations) and necessary other production, and also the Greek import: wine in amphoras and dining room utensils, inhabitants of the manor received in exchange for agricultural production

Скифские древности Крыма, 2021

Во втором издании книги представлен расширенный Каталог предметов (более 500) скифской культуры, включающий в себя вооружение, детали воинского костюма, конской упряжи, культовые изделия, а также матрицы и штампы для изготовления аппликаций из драгоценных металлов. Значительная часть артефактов оформлена в традициях скифского звериного стиля. Приведены описания и иллюстрации каждого предмета, определены датировки, аналогии, типологические характеристики в контексте скифских древностей Восточной Европы. В свете новых реалий, рассмотрены определенные аспекты скифского искусства звериного стиля в целом и специфика его проявлений на территории Крыма, в частности. Высказаны некоторые соображения об истории полуострова в раннем железном веке, в том числе о времени появления носителей скифской культуры на территории Крыма, характере их взаимодействия с автохтонным таврским населением, влиянии искусства греческих государства Северного Причерноморья на скифский звериный стиль. Для археологов, историков, сотрудников музеев, преподавателей и студентов, а также всех, интересующихся древней историей.

Die Karer im Schwarzmeerraum. Legende und Wirklichkeit

В финно-угроведении достаточно разработан вопрос о балтских (собственно, восточно-балтских, из языка литовского типа) заимствованиях в прибалтийско-финских и саамском языках Kalima 1936], хуже обстоит дело с балтизмами в волжскофинских языках: в серьёзных работах учтены за редчайшим исключением только те из них, которые имеют параллели в прибалтийско-финском, и считается, что общее число балтизмов в мордовском -около десятка, а в марийском -не более четырёх [Kalima 1936: 191], поиск же сепаратных балтизмов в волжско-финских языках остаётся в основном на дилетантском уровне. Между тем такой поиск, а равно и поиск следов былых балтских контактов и в более восточных финно-угорских языках, прежде всего -в пермских, вполне правомерен, учитывая ту безусловно значительную роль, которую играло балтоязычное население в этнической истории Восточной Европы в римское время и в раннем средневековье. Попытку выделить ряд балтизмов в восточных финно-угорских языках предпринял в своё время Б. А. Серебренников [Серебренников 1957], но, к сожалению, предложенные им этимологии в основном (см. ниже о ППерм. *r8t 'вечер') не выдерживают критики (см. [Кнабе 1962]).

The paper considers a big collection of tools with direct or indirect relation to hunting and fishing in the inventory of the Neolithic sites from the Low Ishim basin. Basing on complex analysis, including typological analysis and trace evidence analysis, subject to identification being types of hunting and fishing tools, revealing traces of their use.

Этимология языковых реликтов Северного Причерноморья

СИНОПСКИЕ АМФОРЫ ИЗ ПРИКУБАНСКОГО МЕОТСКОГО НЕКРОПОЛЯ , 2022

в статье анализируются материалы семнадцати керамических комплексов, происходящих из раскопок Прикубанского могильника, расположенного в Красноармейском районе Краснодарского края. Помимо меотских изделий рассматриваемые погребения содержали античные импорты: керамическую тару и чернолаковые сосуды. Благодаря перекрестной датировке предметов, имеется возможность уточнить хронологию ранних выпусков синопских амфор до появления практики клеймения в этом производственном центре. Представлена эволюция формы сосудов на протяжении второй четверти IV в. до н.э., в рамках двух типов. the article analyzes the materials of seventeen ceramic complexes originating from the excavations of the Prikubanskiy burial ground. It is situated in the Krasnoarmeyskiy district of the Krasnodar Region. In addition to the Maeotian products, the burials contained antique imports: ceramic containers and black-glazed vessels. As a result of the excavations almost 350 amphorae of different production centers were found. More than 35 of them are referred to the Sinopean production. Thanks to the cross-dating of the artifacts, it is possible to clarify the chronology of the early releases of Sinopean amphorae before the practice of stamping in this production center. The article presents the evolution of the shape of Sinopean vessels during the second quarter of the 4th century BC, within the framework of two types.

В статье, написанной в соавторстве с С.Аргатюком, рассмотрен малоизвестный этап истории фортификации Северного Причерноморья

2018

В статье характеризуются скифские погребения Северо-Западного Причерноморья конца V — первой четверти II в. до н. э., в которых были обнаружены раковины речных и морских моллюсков. Из привозных наибольшее распространение получили раковины Cypraea (Персидский залив и Красное море). Встречены также раковины Nassa mutabilis (Эгейское море), Euthria cornea (Адриатическое море) и Murex (Средиземное море). Наряду с импортами использовались раковины местных моллюсков (Cherithium, Nassa reticulata, Theodoxus, Unio), обитающих в реках северного побережья Чёрного моря либо в самом Чёрном море. Большая часть раковин была составной частью погребального инвентаря детей и женщин — рядовых общинников. Известно только одно мужское захоронение, в котором раковина играла роль серьги. Анализ показал, что раковины использовались и как украшения (в ожерельях и в браслетах), и в качестве амулетов. The article deals with analyzing the Scythian burials from the North-Western Black Sea region of the end of the 5th – the first quarter of the 2nd cc. B.C., in which shells of river and sea mollusks were found. The Cipraea (Persian Gulf and Red Sea) shells were the most widely spread of the imported. Nassamutabilis (Aegean Sea), Euthria cornea (Adriatic Sea) and Murex (Mediterranean Sea) were also found. Along with imports, shells of local mollusks (Cherithium, Nassareticulata, Theodoxus, Unio) were used, which inhabit the rivers of the Northern Black Sea coast or the Black Sea. Most of the shells were a component of the grave goods of children and women, who were ordinary members of the community. There is only one male burial in which the shell played the role of an earring. The analysis showed that the shells were used both as decorations (in necklaces and bracelets), and as amulets.