Зороастрийские верования на территории Албании

ЖУРНАЛ: ВОПРОСЫ ИСТОРИИ , 2022

Данная статья посвящена миссионерской деятельности Святого Елисея на Южном Кавказе и анализу его маршрута из Иерусалима в Албанию. В статье исследуется вопрос областей преодоленных Святым Елисеем в Албании, в частности, вопрос локализации топонимов долины Заргун и Хоменк, где он был убит. В статье также представлена подробная информация о различных мифах и легендах, связанных со Святым Елисеем, которые сохранились до наших дней среди жителей Габалинского района, являвшегося центральной провинцией Кавказской Албании. В частности, подробно описана древняя албанская святыня на месте, где был убит Святой Елисей. Статья основана на имеющихся источниках и историко-топонимических материалах, отчетах археологических экспедиций, а также на сопоставлении полевых этнографических материалов, собранных нами в Габалинском районе Азербайджана.

Aristeas, 2012

This article deals with iconographic development of the scenes of Oresteia in the Athenian vase-painting. The depictions of parts of Oresteia range across 5 th century b.c. The earliest depictions are from latest 6 th century b.c. The great period of popularity is the first half of the 5 th century b.c. – before Aeschylus “Oresteia” (458 b.c.). 21 red-figure vases portray the death of Aegisthus. I suggest that the Aegisthus vases were expressions of the anti-hippias faction in Athens. After the middle of the 5 th century – after Aeschylus “Oresteia” - the few depictions of the Oresteia show Orestes and the Furies or Orestes and Electra at the tomb of Agamemnon. I discuss in this article the links between the vase-painters and Aeschylus “Oresteia”.

Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий , 2024

Статья посвящена рассмотрению базовых концептов альтернативного тенгрианского дискурса, сформировавшегося по проблеме религии тюркоязычных народов Сибири. Показано, что с XVIII в. под традиционной религией сибирских тюрков понимался шаманизм. Установлено, что в постсоветский период религиозные верования сибирских тюрков подверглись переосмыслению. Академический, устоявшийся взгляд на религию сибирских тюрков был поставлен под сомнение. Раскрыто, что тенгрианский дискурс исходит из двух ключевых доводов: 1) тенгрианство – высокоразвитая монотеистическая религия; 2) все божества являются творениями или ипостасями Тенгри. Доводы участников дискурса были верифицированы примерами из научных и публицистических источников по тенгрианству. В рамках дискурса рассмотрена проблема соотношения шаманизма и тенгрианства, их границ между собой. Выявлено, что тенгрианство как высокоразвитая религия противопоставляется шаманизму, рассматриваемому в качестве ранней или примитивной религии, связанной с личностью и деятельностью шамана. Установлено, что научное определение религии сибирских тюрков как шаманизма признается ошибочным. Показано, что противопоставление шаманизма и тенгрианства вызывает научные дискуссии. Раскрыто, что эти дискуссии обусловлены терминологическим казусом, возникшим вследствие того, что каждая из сторон полемики по-разному понимает термин «шаманизм». Определено, что представители академической науки понимают под шаманизмом традиционные религиозные верования всех народов Сибири и Дальнего Востока, а участники тенгрианского дискурса – религиозные верования исключительно тунгусо-маньчжурских народов. Сделан вывод о том, что участники дискурса определяют религию сибирских тюрков как тенгрианство и оспаривают его отождествление с шаманизмом как с религией тунгусо-маньчжурских народов.

Византийский временник, 2019

В предлагаемом вниманию читателя очередном томе старейшего академического ежегодника представлены работы по различным проблемам истории и культуры Византии и сопредельных стран. Особенностью тома является большое внимание к проблемам церковной истории: две статьи посвящены взаимоотношениям епископских кафедр позднеантичного времени, а еще однаэкуменическим процессам середины XIII в. В работе священника П.В. Ермилова затронута такая актуальная тема, как канонические споры конца XVI в. вокруг учреждения московского патриаршества. Другая группа работ объединена интересом авторов к истории русской византинистики: здесь следует особенно выделить совместную статью Я. Чехановец и Л.А. Беляева о судьбе коллекции древностей архим. Антонина (Капустина), возглавлявшего русскую духовную миссию в Палестине в конце XIX в., а также подготовленную В.Г. Ананьевым и М.Д. Бухариным публикацию архивных документов, связанных с именем выдающегося русского византиниста В.Н. Бенешевича, трагически погибшего в 1938 г. Концептуальный характер носит статья Н.И. Быстрицкого и П.В. Кузенкова, где представлен опыт применения методов формализации и анализа исторических сведений на примере конкретных событий византийской истории. Для специалистов и широкого круга читателей, интересующихся историей Византии и ее многовековых связей с окружающим миром.

Christian GnostiKs as the saints of Thelemic Church (EGC), 2018

Христианские гностики-святые Телемитской церкви (Лекция в петербургском клубе «Парсифаль» от 12.08.2018 г.) Как все вы, я полагаю, отлично знаете, Алистер Кроули написал для Гностической католической церкви (или Вселенской гностической церкви) свой Канон Гностической мессы (Liber XV) в 1913 году (впервые опубликована в 1918-м). При этом обращает на себя внимание тот факт, что при составлении списка святых ГКЦ в него попало непропорционально много христианских гностиков: Симон Маг, Василид, Валентин, Вардесаний и Мани. Сам Кроули, кажется, нигде и никогда не объяснял, откуда в его святцах появилось столько гностиков-христиан. Однако в Каноне Мессы упоминаются «прочие святые барды», которые так или иначе, вместе с перечисленными в Каноне поименно, «несли свет Гнозиса людям», что фактически означало данный им его последователям карт-бланш на то, чтобы включать в этот перечень всё новых конкретных персонажей, в том числе (почему бы и нет?) и еще больше христиан из ранних «еретиков».

Первая международная научная конференция на тему: “История науки и науковедение: междисциплинарные исследования”, 2018

named after F.M. Dostoevskiy (Russia). [email protected]

Game-Theoretic Introduction to Byzantine Theology, 2019

The paper provides an overview of the most famous game-theoretic representation of biblical history, developed by Steven J. Brams and dedicated to the analysis of classical theological issues of the biblical tradition in terms of game theory. The possible ways of applying such an approach to the analysis of logical components of Byzantine theology are outlined in this context.

During the 15th-17th centuries, in the lands of the present-day Republic of North Macedonia, Christian nobility continued to exist. The Christian spahi, who were quite numerous in the southwest of the Bulgarian lands in the 15th century, gradually disappeared from Ottoman records. In urban centres such as Ohrid and Kratovo, the boyar estate remained. Duce Dimitar Pepić from Kratovo was the most distinguished Christian nobleman in the historical and geographical region of Macedonia in the 16th century, and he was respected by the people as a ruler. We have evidence about many Bulgarian nobles who became ktetors of churches and monasteries, thereby supporting not only the Christian fate, but also their people.

In 301 AD Armenia was converted to Christianity by its King Tiridates or Trdat III (287–330) who thus turned his country into the first state worldwide which embraced Christianity as its official religion. Moreover, Armenia is the first country to tear away from the grip of the Zoroastrian religion for the sake of its faith in Christ, which further resulted in fierce wars between Armenians and Persians. If conversion to Christianity, however, was a single event, the Christianization of Armenia had become a harrowing and meandering process, spanning over 250 years, nevertheless that in the collective consciousness of Armenians of today it is regarded as a one-off event and an irreversible process. Meanwhile, the conversion to the new religion opened the gap of ambivalence between its elites – on the one hand were the pro-Christian and the pro-Roman aristocratic fractions, and on the other hand were the pro-Zoroastrian and the pro-Persian ones. Throughout the 4 th century AD those groupings were leading bitter struggles against one another and the conflict between them underlay all misfortunes and incursions which befell Armenia in the same century. The Anti-Christian hostility amongst the population and among aristocracy in particular came to the surface yet in 330, when Tiridates III, dwelling in seclusion, was poisoned by nobles who remained faithful to the old religion, customs and mores. During the reign of King Tiran (338–345) the abandonment of Christianity by a considerable number of aristocrats, obviously adopted pro forma, and their return to the old gods and traditions, became an apparent fact, based on a report of the historian Pavstos Buzand (Faustus of Byzantium). During the reign of Arshak II (345–368) and Pap (368–374) polygamy among aristocracy not only persisted, but the monarchs themselves had been charged by the church hardliner Pavstos Buzand with heathenism. Yet another custom had been preserved by Armenian aristocracy for a long time, which was most probably adopted by the Parthians; namely the incestuous marriages between close relatives aimed at creating a master race. This convention was forbidden at the Council of Ashtishat in 354 and once again banned at the Council of Shahapivan in 444, which evidences that at least 150 years following conversion to Christianity Armenian upper classes had been adhering to the pre-Christian traditions without the slightest bashfulness. In the 4 th century the Armenian Church was not particularly successful in the Christian taming of the spirit and mores of Armenian elites and among them the oriental tendency to sadistic cruelty inherited from the pre-Christian age persisted as strong as before. During the age of Khosrov III (330–338) the whole family of the rebelling general Databen had been massacred without distinction of gender and age, and Databen himself had been lapidated. In 371 when King Pap restored his ruling in Armenia, his loyal general Musheł Mamikonean destroyed the newly built Zoroastrian 'atrushans' (fire temples), and the followers of Mazdaism had been burned alive. Many chiefs of strongholds who had taken the side of the Sassanids were captured, flayed alive and their skins were stuffed with straw and placed as puppets along the walls of their own fortresses. In 373 the Armenian nobleman Mehruzhan Artsruni, commander of the Persian troops which had been devastating Armenia for years, and who returned to Zoroastrianism, was executed in no less a sadistic manner. A red-hot spit was placed on his head instead of a crown. Armenian common people also found it difficult to espouse Christianization. The Life of Mashtots, for instance, refers to the fact that in 395–396 the future inventor of Armenian alphabet had been a missionary amongst the sill pagan population of the Gołthn canton. Yet much more indicative was the statement of the eyewitness Yełishê that on the night of May 25 th , 451 to May 26 th , before the crucial Avarayr battle, being the first armed struggle in the world in defence of Christianity, there had been some warriors in the Armenian rebel army which had not yet been converted to Christianity and who were baptised hours before taking the field with the Persians. Meanwhile, however, during the said rebellion two of the most powerful Armenian noblemen, Vasak Siuni and Shavasp Artsruni deserted to the side of the Persians and

2009

Монголоведение (Монгол судлал)

Introduction. The paper discusses some religious beliefs — identified as original and authentic ones — based on shamanic traditions among the Old Barga (Barghuts). Despite the active presence of Buddhism and coexistence with the latter, the Old Barga shamanism remains viable enough. Goals. The study attempts to delineate elements that would indicate connections and interactions between the shamanic tradition of Old Barghuts and those of Buryats and Manchus. To facilitate this, the work pursues a number of objectives, namely: a brief review and analysis of published studies covering the topic; identification of common features inherent to Barghut, Buryat and Manchu shamanisms. Materials and methods. The main research methods employed are the historical/genetic one and that of comparative analysis (with due regard of historicism principles). Results. The available works and materials of different authors, mainly field studies, make it possible to reconstruct the structure and hierarch...

PERM UNIVERSITY HERALD. HISTORY / ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. ИСТОРИЯ, 2020

Рассматриваются ритуальные практики албанцев, связанные с циклом родинных обрядов, в условиях межкультурных контактов на юге Украины, а именно контактов c этноязыковыми группами региона (украинцами, русскими, молдаванами) и группами балканских колонистов (болгарами и гагаузами). Внимание уделяется следующим аспектам культуры, обнаруживающим типологические параллели: институту повивальных бабок, мифологическим представлениям о предсказателях судьбы, солению детей и ритуальному отказу от ребенка. Ключевые слова: албанцы Буджака и Приазовья, Украина, родинная обрядность, межкультурные контакты, традиционная культура.