Время как феномен этнической художественной традиции

Revista de Etnologie şi culturologie, 2017

Two Approaches to Ethnic Art Tradition Periodization The author proposes to study ethnic art tradition applying two approaches simultaneously. THe first is historical approach. The ethnic art tradition as passing stages of progressive development system is considered. The certain perception of the world matches each stage and congenial paradigm of folk art to it. The second is system–resource approach. The ethnic art tradition is analyzed as a system with a constantly changing level of passionate–creative potential on which the number and activity of participants in creativity depends as well as the innovative and aesthetic value of the art ideas produced by masters. The ethnic art tradition can pass phases depending on the level of passionate–creative potential: genesis, primary development, creative rise, reverberation, actualization. These approaches combination was approved by the author during the study the ethnic art tradition of glass–beaded decoration of Ukrainian national costume. The cause–effect relationships between the levels of passionate–creative potential and different–quality transformations in the system of art tradition is revealed. Key words: ethnic art tradition, passionate–creative potential, phases of ethno–art tradition, glass–beaded decoration of Ukrainian national costume.

Б. А. Успенский. Историко-филологические очерки. Москва: “Языки славянской культуры”, 2004. — С. 49–68.

Время в гоголевском «Носе» («Нос» глазами этнографа) Никоторого числа. День был без числа.

2017

Художественная литература как вид искусства проистекает из фольклорной традиции и, глубже, в мистических верованиях, что ей предшествовали. Путешествие во времени как прием в художественной литературе, по нашему мнению, имеет гораздо более глубокие корни и относится к началу периода господства мифологического мировоззрения. В данной статье мы попытаемся осветить особенности, характер и способ заимствования приема путешествия во времени из фольклорной пластической обрядности в художественной прозе на материале современной украинской литературы. Для реализации анализа авторами взяты за основу образцы современных романов с использованием путешествия во времени: В. Кожелянко «ЛжеНострадамус», В. Пелевин «Generation П», Ю. Щербак «Время смертохристов» и историко-этнографические исследования, основанные на полевом материале, в т. числе пластических и драматических обрядов украинцев

Slavica Revalensia

Редакционная коллегия и. З. Белобровцева (Таллинн) н. а. Богомолов (Москва) Майкл Вахтель (Принстон) С. и. гиндин (Москва) а. а. гиппиус (Москва) Петер гржибек (грац) димитр кенанов (Велико-Тырново) и. П. кюльмоя (Тарту) г. а. левинтон (С.-Петербург) М. Ю. лотман (Таллинн / Тарту) н. г. охотин (С.-Петербург) е. а. Погосян (Эдмонтон) Ф. Б. Поляков (Вена) Эндрю Рейнольдс (Мэдисон) е. н. Ремчукова (Москва) Т. В. Скулачева (Москва) л. С. Флейшман (Стэнфорд) Т. В. цивьян (Москва)

Novye issledovaniâ Tuvy, 2024

THE NEW RESEARCH OF TUVA THE NEW RESEARCH OF TUVA Novye issledovaniia Tuvy Novye issledovaniia Tuvy 2024 №1 Метафорическая репрезентация времени в русской и тувинской языковой картине мира Статья посвящена сравнительно-сопоставительному анализу языковых средств выражения метафорического представления категории времени в русском и тувинском языках. Цель исследования -установление особенностей метафорической репрезентации категории времени средствами флективного русского языка и агглютинативного тувинского языка. Предмет исследования -метафорические словосочетания со словами «время», «үе» 'время', «шаг» и «шак» 'час'. Материалом для исследования служили лексикографические источники. Использованы методы лексикографического и компонентного анализа. Рассмотрены две модели времени -модель, связанная непосредственно с самим временем (модель Потока времени) и модель, ориентированная на человека (модель Пути человека). Сходства выражения категории времени основаны на присутствии в обоих языковых кар тинах мира универсальных метафорических моделей: время -движение, необратимое движение, движение с разной скоростью, время, движущееся со средней скоростью. Различия связаны с лексическим выражением категории времени: в русском языке -с помощью глаголов либо фразеологизмов, в тувинском -с помощью словосочетаний, содержащих существительные, прилагательные, глаголы и наречия.

СПЕЦИФИКА СЕМАНТИЧЕСКОГО ПОЛЯ КОНЦЕПТА «ВРЕМЯ» В РУССКОМ ЯЗЫКЕ И ЕГО РОЛЬ В МОДЕЛИРОВАНИИ ТЕМПОРАЛЬНОЙ КАРТИНЫ МИРА, 2024

Понятие времени играет важную роль на каждом этапе жизни человека. На протяжении всей своей жизни человек остается зависимым от времени, его мысли и решения постоянно формируются под влиянием течения времени. В связи с этим изучение языкового образа времени и его значения в многоуровневой семантике становится все более актуальным, особенно в сфере коммуникации и бизнеса. Концепт времени играет ключевую роль в обеспечении эффективной коммуникации и стратегического мышления. Изучение особенностей семантического поля концепта «время» в русском языке помогает понять, как этот концепт формируется в культурном и языковом контекстах. Целью данной статьи является анализ семантической структуры концепта «время» в русском языке, выявление роли данного концепта в моделировании темпоральной картины мира и изучение языковых значений концепта «время». Также на примерах объясняется, как организованы семантическая структура и концептуальные компоненты термина «время» в русском языке и как эти компоненты используются в языковом контексте. Этот анализ создает важную основу для понимания лингвокультурных взаимодействий концепта «время» и способствует разработке коммуникативных стратегий. Ключевые слова: время, темпоральность, семантическое поле, русский язык, темпоральная картина.

PHOTOGRAPHY AND THE PHENOMENON OF TIME. Time is one of the most intuitive most difficult phenomena of human consciousness. Every-day habit defines temporality as a gradual presentation of the future, “now” and the past, it forms the solid tradition of the relationship with time. Photography allows to see the past, hereafter and present as a single point, it brakes the linear continua of time, showing the temporal stream as a set of scattered fragments. Image destroys the three-part structure of time, presumes that past and future of photography space are equal. Photography is not fastened to the existence; conditions of the picture are not determined by the time. Photography raises doubts in common structure of temporality: photography raises the question about how arranged times.

Идея времени неразрывно связана с авторской концепцией «Хованщины». «Прошедшее в настоящем — вот моя задача», — писал М. П. Мусоргский В. В. Стасову, начиная работу над оперой. Однако время историческое, которое осмысляется в опере как социально-политический и религиозный конфликт и проецируется композитором на современную ему эпоху, — лишь часть многослойной временно́й структуры в «Хованщине». Сюжетно-событийное время отмечено в «Хованщине» не только спрессовыванием времени исторического, но и символизацией времени суток. Утро и ночь в опере — это время действия, элементы временно́й драматургии, обозначающие ее крайние точки, начало («Рассвет на Москве-реке») и конец (сцена в лесном скиту). В еще большей степени — это символическое пространство, актуализирующее надсюжетный план. Течение времени в драматургии «Хованщины» имеет особые черты: наряду с иллюзией его непрерывности, возникает ощущение параллелизма происходящих событий, временны́х разрывов. Над всеми сюжетными коллизиями возвышается время эсхатологическое. Ожидание и приход «последних времен» понимается, в первую очередь, в религиозном смысле (линия Досифея и раскольников). «Приспело время…» — одна из ключевых фраз оперы. В более широком смысле мотив ожидания «судьбы решенья», трагической развязки равно характеризует Досифея и Марфу, Василия Голицына, стрельцов и их вождя Ивана Хованского. Этим объясняется необычная — с точки зрения традиционной оперной драматургии — пассивность, бездеятельность главных героев «Хованщины». Их поступки уже не могут повлиять на ход событий, им остается только ждать неизбежного конца. Таким образом время становится центральным элементом сюжета и драматургии «Хованщины», ее реального и символического планов.// The idea of time is integrally linked with the author’s concept of “Khovanshchina”. M. Mussorgsky wrote to V. Stasov, “To show the past in the present is my goal”, starting to work on an opera. However, historical time which is interpreted in the opera as a socio-political and religious conflict and projected by the composer onto the contemporary era is only a part of the multi-layered temporal structure in “Khovanshchina”. Plot-event time is marked in “Khovanshchina” not only by pressing historical time, but also by symbolizing the time of day. Time of action in the opera is symbolized by morning and night, elements of temporal dramaturgy, including those denoting the extreme points of “Khovanshchina”, its beginning (“Dawn on the Moscow River”) and end (scene in the forest monastery). But to an even greater extent it is a symbolic space that actualizes the supra-plot plan. The flow of time of “Khovanshchina”’s dramaturgy has special features: along with the illusion of its continuity, time gaps and the sense of parallelism of ongoing events emerge. Eschatological time rises above all plot conflicts. The expectation and arrival of the “end times” is understood primarily in a religious sense (Dositheus’s and schismatics’ plot line). “The time has come…” is one of the key phrases of the opera. In a broader sense, the motive of waiting for the “fate’s decision”, for the tragic denouement equally characterizes Dositheus and Marfa, Vasily Golitsyn, the archers, and their leader Ivan Khovansky. This explains the unusual — from the point of view of traditional opera dramaturgy — passivity, inactivity of “Khovanshchina”’s main characters. Their actions can no longer affect the course of events, all there is to do is to wait for the inevitable end. Thus, time becomes the central element of the plot and dramaturgy of “Khovanshchina” on both real and symbolic levels.

Оригинальная научная статья Любинко Раденкович Институт балканистики САНИ, Белград ОПАСНОЕ ВРЕМЯ В НАРОДНЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ СЛАВЯН

Epistemology & Philosophy of Science, 2020

Современная наука, несмотря на общепринятые представления об единстве и многообразии форм времени, оставляет неопределенной специфическую природу темпоральности. История развития взглядов на природу времени в отличие от природы пространства не эволюционна и не революционна. В итоге, ключевое звено биологического и когнитивного единства человека расценивается лишь как вспомогательное средство для построения вычисляемой картины мира. С учетом того, что условием синтеза Времени была и остается деятельность сознания, выход из сложившейся ситуации - в конструктивном переходе от онтологических притязаний науки к изучению эпистемологии темпоральности, от вопроса «что есть время» к вопросу «почему возможен его ход». Авторы, на примере малоизвестных данных из исторической памяти| армянского народа о средневековом астрономе XV в. Есаи Крымеци, реконструируют первичные когнитивные механизмы секуляризации и десакрализации представлений о природе времени. Modern science leaves the specific nature of temporality unclear, despite the generally accepted notions of the unity and diversity of the forms of time. In contrast to the nature of space, the history of the development of views on the nature of time is neither evolutionary nor revolutionary. As a result, the focal point of the person biological and cognitive unity is regarded only as an auxiliary tool for constructing a computable world. Considering that the activity of consciousness was and remains the condition for the synthesis of Time, the way out of the current situation is in a constructive transition from the ontological claims of science to the study of epistemology of temporality, from the question "what is time” to the question “why is it possible to move”. Using the example of little-known data from the Armenian history of science about Esai Krymetsy, 15th century medieval astronomist, authors reconstruct the primary cognitive mechanisms of secularization and desacralization of the nature of time.