Психология в послевоенной советской школе: забота партии о детях

Наталья  Стоюхина

Психология в послевоенной советской школе: забота партии о детях

2018, Стоюхина Н.Ю. Психология в послевоенной советской школе: забота партии о детях // История российской психологии в лицах: Дайджест. 2018. № 3. С. 49-69.

Abstract

Аннотация. Автор вспоминает о таком явлении в советской школе и психологической науке, как введение уроков психологии в среднюю школу после Великой отечественной войны. Причин для этого исследователи называют несколько: рост статуса психологии в обществе, вызванный войной; еще до войны было решено ввести единое философское образование и по поручению ЦК ВКП(б) Институт философии получил подготовить соответствующие учебники для школ; к началу 1950-х гг. завершилось окончательное формирование советской школы как «сталинской гимназии». Автор считает, что психология как учебный предмет в школе выполняла идеологическую функцию. Abstract. The author recalls such a phenomenon in the Soviet school and psychological science as the introduction of psychology lessons in secondary education after the Great Patriotic War. Researchers write about several reasons: the growth of the status of psychology in society, caused by the war; before the war, it was decided to introduce philosophical education, and on behalf of the Central Committee of the All-Union Communist Party of the Bolsheviks the Institute of Philosophy was ordered to prepare appropriate textbooks for schools; by the early 1950s the final formation of the Soviet school as «Stalin’s gymnasium» was completed. The author believes that psychology as an academic subject at school performed an ideological function. Ключевые слова: Великая отечественная война, уроки психологии в школе, Постановление ЦК ВКП(б)

В статье исследуется место дискурса о детской одежде в идеологическом дискурсе советской эпохи. Авторы пытаются ответить на вопросы: какую смысловую нагрузку несли цвета детской одежды, какая идеология транслировалась для советских граждан посредством вербальных и визу-альных высказываний в контексте «правильного» одевания детей. В качестве методов исследования использовались дискурс-анализ рекомендаций по подбору детской одежды (книги, брошюры, статьи из журналов, изданных в СССР с 1950-х по 1980-е гг.) и контент-анализ открыток с изображениями детей с 1960 по 1980 г. Результаты исследования показывают, что в советском официальном дис-курсе второй половины ХХ в. в ряде случаев дети рассматривались обособленно от взрослых. Говорить о существовании единой и непротиворечивой советской концепции детства на протяжении всего периода существования СССР не приходится. FROM THE BRIGHT CLOTHES TO THE BRIGHT FUTURE: DISCOURSE ON THE COLORS OF CHILDREN'S CLOTHING IN THE USSR IN THE 1950s — THE 1980s The paper explores the place of discourse on children's clothes within the ideological discourse of the Soviet epoch: what meaning was carried by colors of children's clothing, what ideological messages were conveyed through verbal and visual utterances on how to dress kids. As research methods, discourse analysis and visual content analysis were used. The authors studied recommendations on children's clothes contained in books, brochures, magazine articles published in the USSR from the 1950s to the 1980s, and postcards depicting children from 1960 to 1980. The research results indicate that in the Soviet official discourse of the late 20 th century, children's world was considered in some cases as distinguished from the adults' one. It seems that one cannot speak of a single and consistent Soviet conception of childhood throughout the whole period of existence of the Soviet Union.

К. КЕЛЛИ «В НАшЕМ ВЕЛИКОМ СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ ТОВАРИщ-СВЯщЕННОЕ СЛОВО» определеннее. Они как огня боялись всяких высоких слов. Оба были скупы на выражение любви, нежности и восторга, гнева и неприязни. О таких чувствах, о том, что переживают ребята, я узнавала скорее по их глазам, по молчанию, по тому, как Зоя ходит из угла в угол, когда она огорчена или взволнована [Космодемьянская, Вигдорова 1951, с. 113-114]. При таком взгляде на вещи потеря контроля не только расчищает дорогу к пороку, но и является пороком сама по себе: контроль и самоконтроль укрепляют друг друга 4. Как я отмечала ранее 5 , подобное отношение было распространено и в культуре позднесоветского периода, а энциклопедия для родителей рассматривает самоконтроль как естественный результат взросления: Ребенок взрослеет, у него накапливается опыт, он все больше и больше узнает о жизни, и многое из того, что способно было раньше удивлять и волновать, становится обыденным, привычным. А наряду с этим появляются новые, более высокие и сложные чувства. Участвуя в жизни коллектива, в общественно полезном труде, он все полнее осознает себя гражданином. Он гневно осуждает несправедливость, зло, горячо одобряет положительные поступки товарищей и окружающих [«Эмоциональность детей» // Кондаков 1967, с. 321] 6 .

Статья посвящена сопоставительному структурно-семантическому анализу английских и русских пословиц со значением «воспитание детей». Новизна исследования заключается в том, что впервые анализируются пословицы данной тематической группы в аспекте сопоставительного структурно-семантического анализа. В результате исследования на материале указанных языков были отобраны и систематизированы сходные и уникальные значения английских и русских пословиц, выражающие базовые представления о воспитании: необходимость воспитания ребёнка как будущего члена общества, важность воспитания ребёнка с раннего возраста, трудности воспитания, негативные последствия баловства, разные методы воспитания, в том числе и физические, роль примера родителей и др. Анализ этих значений позволил раскрыть представления о воспитании у обоих народов, дав, тем самым, основу для более глубокого переосмысления как проблемы воспитания, так и самого пословичного материала. Несмотря на то, что английские и русские пословицы отражают различный историко-культурный опыт, в них содержится много общих черт, что указывает на универсальность человеческого познания, однако в обоих языках мы выявили также уникальные и самобытные пословицы...

Опубликовано: Исключение из правил: советские детские дома в послевоенное десятилетие// Астафьевские чтения (ноябрь, 2008). Время «Веселого солдата»: ценности послевоенного общества и их осмысление в современной России. Пермь, 2009. С. 275-286. Ромашова М.В. Исключение из правил: советские детские дома в послевоенное десятилетие Советская концепция воспитания «нового человека» неразрывно связана с идеей эмансипации ребенка. Предполагалось, что в ходе коммунистического строительства резко возрастет активность и избирательность ребенка, а семья не сможет обеспечить необходимых условий для развития и воспитания будущего активного участника этого строительства. Успешным примером «освобождения» ребенка должны были стать детисироты, рассматривавшиеся в качестве «сырого» и подходящего материала для создания «нового» человека. Их воспитание было поручено специализированным государственным учреждениям. Прежде всего, речь идет о детских домах. Они представлялись эффективным средством борьбы с беспризорностью, возможным вариантом облегчения положения или освобождения женщины, гарантом всестороннего развития ребенка через коллективное воспитание, наконец, реальной альтернативой семьесомнительному и ненадежному с точки зрения властей институту 1 . Несмотря на довольно широкое распространение этого мнения в литературе, подобная идеализация детских учреждений нередко подвергалась критике на самом высоком уровне. Н.К. Крупская, продвигавшая проект общественного воспитания, отвергала предложения, которые открыто пропагандировали необходимость изъятия детей из семьи. В книге Л.Б. Сабсовича «Города 1 Рябинина Н.В. Детский дом в теоретических построениях системы воспитания «нового человека» послереволюционной России// Век нынешний, век минувший… Вып. 2. Ярославль, 2000. С. 74. будущего: организация социалистического быта», одной из многих на подобную тему в 1920-е гг., предлагалось с самого рождения помещать детей в «специальные «дома ребенка», обставленные по последнему слову социалистической педагогики, в наилучшие условия для их физического воспитания и развития в них наилучших, наиболее здоровых задатков 2 . Н.К. Крупская раскритиковала книгу, заявив, что подобные замыслы компрометируют дело общественного воспитания. Родители смогут дать ребенку то, что он никогда не получит в детских городках 3 . Многие проекты так и остались на бумаге, а идеи общественного воспитания, воплощавшиеся в работе домов ребенка, детских домов, корректировались политическими и социально-экономическими реалиями сталинизма. Одним из итогов ужесточения внутриполитического курса и сменой идеологических приоритетов в середине 1930-х гг. стало утверждение идей о том, что именно семья должна взять на себя основные функции по воспитанию дисциплинированных, законопослушных и лояльных режиму граждан, а детские государственные специализированные учреждения, в частности детские дома, -обеспечить социальную защиту детей, оказавшихся в трудной ситуации 4 . Эта позиция закреплена в постановлении СНК СССР и ЦК ВКП (б) «О ликвидации детской беспризорности и безнадзорности» от 31 мая 1935 г. 5 Фактически государство заключало «контракт» с семьей, требуя от родителей или усыновителей, опекунов обеспечить надлежащее воспитание детей и предоставляя взамен льготы и пособия, которые, правда, были незначительны и имели скорее символический характер. Невыполнение этих обязанностей могло повлечь применение принудительных мер, предусмотренных законом (лишение 2 Цит. по: Крупская Н.К. Педагогические сочинения. Т. 6. Дошкольное воспитание. Вопросы семейного воспитания и быта. М., 1959. С. 157. 3 Там же. С. 157-159. 4 Следует отметить, что восстановление ценностей семейного воспитания началось раньше, еще во второй половине 1920-х гг., когда вновь стали пропагандироваться различные формы семейного воспитания// Смирнова Т.М. Опыт патронатного воспитания детей в Советской России и современность// Какорея: Из истории детства в России и других странах: Сб. статей и материалов. М.родительских прав, отстранение от обязанностей опекуна, попечителя и помещение ребенка в детский дом) 6 . Принципы работы детских домов, формы организации воспитания, досуга детей начали разрабатываться на рубеже 1910-20-х годов 7 . Стандарты управления детскими домами и правила их внутреннего регулирования оформились в 1930-40-е годы 8 . Структура детских домов в послевоенное десятилетие выглядела следующим образом. В домах ребенка дети находились до трех лет, затем, если его не забирали, он помещался в детский дом. Существовало несколько типов детских домов: дошкольные, школьные, смешанные, специальные, санаторные 9 . Свои корректировки в структуру, принципы работы детских домов внесла война. Рост числа сирот во время войны привел к значительному увеличению количества специальных учреждений для них. Такие детские дома создавались в спешке, им не хватало помещений, необходимого инвентаря, педагогов-профессионалов, а главное, в отличие от детских домов, возникших в довоенные годы, складывавшихся годами традиций «общего жития» взрослых и детей, устоявшегося быта. За годы войны обострились многие проблемы, существовавшие прежде 10 . С ее окончанием ситуация в детских домах кардинальным образом не изменилась, понадобилось еще несколько лет, чтобы решить вопросы, связанные с острой нехваткой предметов первой необходимости, перебоями с продовольствием,

ERRATUM : le correcteur de la revue a introduit une erreur qu'il n'a visiblement pas jugé nécessaire de corriger. La citation de la p. 150 vient en réalité d'un rapport de la clinique près l'IVND. ERRATUM : редактор журнала переписал текст и сделал ошибку. На самом деле, цитата на с. 150 взята из доклада Психиатрической клиники при ИВНД The article aspires to understand the nature of changes that had happened in psychiatry in the 1930s as a result of its competition with physiology and under the influence of Anatolii Ivanov-Smolenskii. Physiology challenged psychiatry with some old questions, such as: What role does the body play in mental illness? What place do experimental techniques occupy in psychiatry? Which clinical methods should be prioritized? Following psychiatric discussions, the author traces the shifting borders between somatic and psychiatric approaches and offers his original interpretation of the evolution of biomedical sciences. At the same time, the study of the field of psychiatry in a particular historical moment allows him to evaluate the degree of the Soviet state’s interference in science and the limits of professional autonomy of its representatives. Цель этой статьи заключается в том, чтобы понять природу изменений, произошедших в психиатрии в 1930-е годы в результате конкуренции с физиологией и выступлений Анатолия Иванова-Смоленского. Вызов физиологии делал актуальными старые вопросы, на которые должны были ответить психиатры: какую роль отвести телу в понимании душевных болезней? Какое место должны занимать в психиатрии экспериментальные техники? Какие клинические методы должны стать приоритетными? Анализируя размышления психиатров, можно обнаружить смещение границ между соматическим и психическим и понять эволюцию биомедицинских наук. В то же время изучение психиатрии как дисциплины в конкретный исторический период помогает оценить степень вмешательства советского государства в науку и определить рамки профессиональной автономии его агентов.

Log In

Психология в послевоенной советской школе: забота партии о детях

Sign up for access to the world's latest research

Abstract

Related papers

Related topics