Academia.edu no longer supports Internet Explorer.
To browse Academia.edu and the wider internet faster and more securely, please take a few seconds to upgrade your browser.
Социологическое обозрение, Том 12, № 1, 2013
В XX веке было предпринято множество попыток переучредить политическое знание как объективную, эмпирическую науку — науку, которая соответствовала бы идеалу ценностной нейтральности. Наряду с этой тенденцией прослеживается и другая: стремление исследователей к открытому провозглашению своей политической позиции, готовность признать политические цели и ценности фактором собственной работы. Когда такая готовность существует, можно говорить об ангажированном знании. В статье продемонстрировано то, как это знание отделяет себя, с одной стороны, от представлений о социальных и политических исследованиях как о «чистой науке», и с другой — от политико-философского подхода с его возвышением созерцательного теоретизирования. Также в статье дана характеристика неоднозначной связи ангажированного знания с марксистской традицией.
Что связывает розенкрейцера, музыканта и философа Валентина Николаевича Волошинова с членом ВКП(б), физиком и историком науки Борисом Михайловичем Гессеном, а их обоих — с социологией научного знания, направлением на стыке эпистемологии, социологии и истории науки, поднявшимся на волне 1960-х годов? Как я попытаюсь показать, революционизировав наше понимание того, как возникает новое знание, эти ученые подготовили почву для так называемой Сильной программы — наиболее радикальной в социологии научного знания. Сильную программу —
Религия и наука – противопоставяне или единение, 2019
Изследването „Религия и наука – противопоставяне или единение“ разглежда тема, която е основна в рамките на Християнската апологетика, и за съжаление е винаги актуална. Често се смята, че науката е единственият сигурен път към истината, а религиозната вяра е близка до суеверието и спекулацията и е нещо, което не заслужава доверие. От това следва „естественият“ извод, че отношенията между религията и науката няма как да не са в дух на противопоставяне. Авторовото желание е да се покаже, че подобна позиция представлява неразбиране на природата на науката, както и тази на религията. Противно на подобни опростенчески позиции, науката и религията се разглеждат като пътища към познанието и истината. Наистина, православното богословие правилно осъзнава този проблем като по-скоро присъщ за Запада, като привнесен на православна почва, но дори и така, бидейки привнесен, той все пак е наличен и при нас. За свързаността на този проблем преди всичко със Запада съществуват различни причини, но като основни могат да бъдат посочени три. Първо, епигенезисът на съвременната наука е на Запад, а не на Изток, заради което проблемът за отношението ѝ към религията не се поставя със същата острота. Второ, за Изтока липсва такова категорично очертание между вярата и знанието, както е например при Тома Аквински († 1274), но двете, макар и различни, се разглеждат тясно свързани помежду си, като изпълващи се взаимно. И трето, източните свети отци се фокусират преди всичко върху смисъла на човешкия живот – постигането на единение и спасение в Бога. Те гледат на този свят като среда, в която възрастваме в познание за Бога, виждат го в перспективата на другия свят, който очакваме, когато Бог ще бъде „всичко у всички“ (1 Кор. 15:28). В този контекст на мисли те проявяват по-слаб интерес към всички неща, които биха ни оставили единствено в рамките на този свят. Затова от светското знание светите отци се съсредоточават главно върху онова, което има нравствена стойност за човека или води до познание за Бога. Главна насока, която се следва при написването на това съчинение е, доколкото е възможно, процесът да се осъществява в дух на вярност към Преданието на Църквата. Основен недостатък при някои изследвания по тази и подобна проблематика са, че прокарват опити за изкуствено примиряване на религията и науката на базата на определени философско-методологични похвати, вместо да се обърнат към Преданието; опитват се да омаловажават познавателната стойност на науката или пък да уеднаквяват същността и методите на религията и науката. Тук се избягва такъв подход. Религията има наднаучна, но не и противонаучна същност. Вместо да се правят опити двете да бъдат нагаждани една към друга, трябва да се покаже, че основната причина, която стои зад негативните възгледи, насочени срещу възможността за единение между тях, не е в силата на рационалните аргументи, които се изтъкват, нито в различието между религия и наука, а в отношението на хората към Бога. Ако то е враждебно, отношенията религия и наука ще преминават от враждебност до безразличие; ако то е благоприятно, ще бъде възможно и единението между тях. Обсъжданият въпрос е източник на конфронтация точно заради повече или по-малко измислени противопоставяния като „вяра или знание“, „вяра или разум“, „естествено или свръхестествено“ „еволюция или сътворение“, но тези противопоставяния, характерни за секуларизираната (била тя понякога и „богословска“) мисъл не са така характерни за светоотеческата такава. В иследването се желае да се демонстрира, че християнството не е чуждо на познанието, разумността, и опита, но ги изисква. А науката се разглежда не като някаква секуларна дейност на човека, която трябва да се „примири“ с християнството, но като такава, която е благословена от Бога и ни носи познание за Него и за света, в който живеем и който Той е сътворил за нас. Затова и често се правят позовавания на свети отци и вярващи учени, които са осъзнали този факт и които биха могли да разчупят у нас оковите на съмнението. Разбира се, едва ли е обосновано да се твърди, че е възможно да се намери решение на всеки един проблем, свързан с религията и науката, или че може да се изгради някаква стройна система, по която да се разрешават всички противоречия. В крайна сметка знанието и възможностите на хората са ограничени и оттам и възможните решения, които могат да бъдат предложени. А и за православието, което не е схоластично по своята природа, не е характерен стремеж всяко едно нещо да се рамкира и поставя в някаква схема. Именно от подобни опити възникват проблеми между религията и науката, като се измислят половинчати решения – на реални или измислени проблеми, само и само да се даде някакъв отговор, вместо просто да се замълчи там, където на този етап не се е достигнало до истината или липсва пълна възможност за интерпретирането ѝ. В този живот и в този свят винаги ще остават неизяснени въпроси – по които ние можем да разсъждаваме и да придобием някакво знание, но не и да дадем пълните отговори. И трябва да приемем този факт. „Защото донейде знаем… но, кога дойде съвършеното знание, тогава това „донейде“ ще изчезне“ (1 Кор. 13:9-10). Безспорно в последните няколко века в света се наблюдава сериозен подем на науките във всяко едно отношение. Тези обаче, които са очаквали, че това ще доведе до края на религията, са останали особено разочаровани. Научният прогрес по никакъв начин не подрива вярата в Бога. Изясняването на природните процеси довежда до повече причини за възхита пред Създателя. Не науката враждува с религията, или религията с науката, а истината с неистината, знанието с незнанието, вярата с неверието.
В данной публикации вниманию читателя предлагается ранее не введенный в научный оборот архивный текст С.Л. Франка, посвященный проблематике взаимоотношений религии и науки. На постоянном хранении указанный текст находится в Бахметьевском архиве Колумбийского университета (США). В предваряющей архивный материал статье обозначено место, которое занимает публикуемый текст в творчестве отечественного философа и устанавливается приблизительная датировка его создания. Отдельное внимание уделяется анализу специфики взаимоотношений религии и науки, ар-тикулированной в философском наследии С.Л. Франка, указывается на генетическое срод-ство данной темы философской системе мыслителя в целом. Архивный текст «<Об отношении между религией и наукой>» сравнивается с такими ранее опубликованными работами С.Л. Франка, как «Религия и наука» (1925 г.) и «Религия и наука в современном сознании» (1926 г.). В результате сравнительного анализа и сопоставления смысловых структур указанных текстов было установлено, что в подавляющем большинстве смыс-ловые звенья рукописи «<Об отношении между религией и наукой>» совпадают со смысловыми звеньями работы «Религия и наука». Однако такая важная для архивной рукописи мысль о том, что кризис современного научного знания берет свое основание в нату-рализме и механицизме, находит свое наиболее полное выражение лишь в тексте «Религия и наука в современном сознании». Дан анализ позиции Франка по проблеме взаимоотношений науки и религии в свете его онтологической концепции панентизма, согласно которой Бог имманентно присутствует в мире (исследуемый наукой) и вместе с тем бесконечно трансцендирует его, в результате чего единственным способом Богопознания является «ученое неведение».
О трактовке философии и науки как «знания» в контексте их онтологической характеристики, 2017
Первым и самым важным шагом при определении любых объектов мышления является указание, к какому типу объектов уже известной природы относится данный объект. В общем случае эту операцию можно назвать «отнесением к роду», а в случае, когда она используется с целью задания или прояснения онтологического статуса некоторого объекта, — «онтологическим отнесением». Через призму этой онтологической операции рассматриваются обсуждения природы и генезиса математики, а так-же философии и науки в целом. В литературе встречаются четыре основные трактовки природы философии, науки в целом и их частных дисциплин: отнесение их к знаниям (о том или ином предмете), к совокупностям или системам знаний, к видам деятельности и к областям, сферам, системам деятельности (социальным институтам). Каждая из этих интерпретаций связана с принятием своих онтологических и гносеологических предпосылок, а также ряда эмпирических следствий относительно времени, места, цивилизационного и историко-культурного контекста и других обстоятельств возникновения философии, математики, других наук и науки в целом. В центре внимания статьи — анализ предпосылок и следствий, связанных с первой из четырех основных трактовок природы философии и науки — интерпретацией их как знания. Эта трактовка наиболее распространена, но, как правило, не формулируется в текстах эксплицитно — несмотря на то, что она связана с принятием наиболее сильных онтологических предположений (о внекультурных и внеисторических формах существования знаний) и наиболее радикальных историко-культурных выводов (о существовании философии и науки во всех человеческих сообществах и во все времена). Ключевые слова: наука, математика, онтология, отнесение к роду, онтологическое отнесение, знание, область знания, сфера деятельности, социальный институт, первобытное общество. ======= || ======= The first and the most important step in the determination of any object of thinking is specifying what type of objects of known nature the object is assigned to. The author calls this operation “assignment to a genus” generally and “ontological assignment” in the narrow sense of being used to specify (clarify) the ontological status of the object. In the case of clarifying the nature of philosophy, mathematics, science in general, or other particular sciences and scientific disciplines there are four main ontological attributions: understanding them as a knowledge, as a sphere, an area of knowledge, as a kind of activity and as a sphere of activity (as a social institution). Each of these interpretations is associated with the adoption of some ontological and epistemic premises and conclusions about time, place and circumstances of the genesis of philosophy and sciences. This article demonstrates general principles of the author’s approach and analyzes the first of the marked interpretations of the nature of philosophy and sciences: their interpretation as knowledge. This interpretation is most widespread, but it is usually unexplicated. Nevertheless, the interpretation is connected with making the strongest ontological assumptions about existence of the extra-cultural and extra-historical forms of knowledge and the most radical historical-cultural conclusions about the presence of philosophy and science in all human societies and at all times. This paper is focused on the interpretation of nature and genesis of mathematics, whose history is closely connected with philosophy, science and many fields of practice.
// Молодой ученый. 2015. № 16 (96). С. 499-505., 2015
Поскольку в современной философии науки общепризнано, что одним из «измерений» науки является её существование в качестве социального института, то недопустима недооценка роли социально-культурного контекста научного поиска, в т. ч. национально-культурных «корней» науки. Это служит важным аргументом в пользу того, что науковедение как форма научной рефлексии в принципе неспособно заменить в системе образования философию науки, способную изучить слой знаний, который по своему содержанию и гносеологическим характеристикам является промежуточным между научной картиной мира (НКМ) и философско-мировоззренческими идеями и принципами. Для обоснования этого в статье анализируются, сопоставляются и обобщаются соответствующие идеи В. С. Стёпина, Н. В. Бряник, Н. И. Мартишиной. Дж. Холтона, и других философов науки. КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: ФИЛОСОФИЯ НАУКИ, НАУКОВЕДЕНИЕ, СИСТЕМА ОБРАЗОВАНИЯ, МЕТАФИЗИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ И ГНОСЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ НАУКИ, "УНИВЕРСАЛИИ КУЛЬТУРЫ" ("СМЫСЛОЖИЗНЕННЫЕ ОРИЕНТАЦИИ"), "ТЕМЫ" НАУКИ, НАУЧНАЯ КАРТИНА МИРА
статья в журнале, 2022
Статья посвящена описанию другого пути (отличного от Канта) эпистемологии, состоящего в том, чтобы анализировать не условия возможности познания, а исторически существующие феномены производства и распространения знаний в науке. Для этого необходимо анализировать разные типы эмпирического материала: развитые научные теории, внутринаучную рефлексию ученых и непосредственные образы деятельности ученых, представленные в исторических и социологических кейсах. Продуктивность такой эмпирической эпистемологии (сформированной на базе теории социальных эстафет М.А. Розова) продемонстрирована на примере эпистемологического анализа психологии как науки. Ключевое достоинство обращения эпистемологии к эмпирии в том, что появляется принципиальная возможность фальсифицировать выводы философов, и за счет этого сделать модели и концепты эпистемологии богатыми, эвристичными и позволяющими увидеть настоящую науку. В конце публикации приведена дискуссия с известными российскими философами-эпистемологами (Лекторский В.А., Кузнецова Н.И., Порус В.Н.) относительно важности эмпирического анализа науки.
2015
Работа посвящена анализу существенных понятий в философии В.В. Бибихина — «живое зеркало» и «ученое незнание» — представленных практически во всех его основных сочинениях и имеющих важное онтологическое, антропологическое и гносеологическое значение.
На пути к философии. Путевые размышления, 2022
Книга размышлений на разные темы, от философии математики до проблемы свободы и смысла жизни. Размышления объединяет медитативный стиль, позволяющий прислушаться к тихому голосу мыслей. Текст не навязывает готовых решений, а зовет присоединиться к авторскому поиску. Автор старается отойти от академического профессионализма, чтобы поймать ускользающую точку личного вопрошания. Только из этой точки можно снова встать на путь, ведущий к философии. В философию нельзя прийти, можно находиться на пути к ней. Для всех, интересующихся философией.
УДК 1 (075). 8 Кравчик М.А., кандидат философских наук, доцент кафедры общегуманитарных дисциплин Международного гуманитарного университета У ИСТОКОВ ФИЛОСОФСКОГО ЗНАНИЯ: ПОНЯТИЕ «ИССЛЕДОВАНИЕ» У ИОНИЙСКИХ МЫСЛИТЕЛЕЙ Аннотация. Статья посвящена анализу возникновения и развития философской мысли в Ионии в VII-VIвв. до н.э. В ней рассматриваются политические и экономические условия, способствовавшие расцвету в ионийских полисах научной и философской мысли (Милетская школа, Гераклит), уделяется внимание возникновению научной прозаической традиции, представленной в сочинениях логографов и Геродота. Делается вывод о том, что ионийские мыслители впервые в истории западной цивилизации стали заниматься исследованием (ίστορίη) природного и социального мира, что послужило фундаментом для дальнейшего развития философии и науки в Афинах. Ключевые слова: ионийская философия, ионийская проза, исследование Феномен философии и её возникновение в Древней Греции привлекали внимание огромного количества исследователей и философов на всем протяжении её истории. Уже в античности Аристотель предложил свою интерпретацию деятельности первых ионийских мыслителей, определив их как «физиков», поскольку «большинство первых философов считало началом всего одни лишь материальные начала» [3 983b]. В XIX веке после публикации Г. Дильсом и В. Кранцем фрагментов ранних греческих философов началось изучение их философской деятельности как относительно независимой от доксографической традиции (Аристотель,
The article deals with methods of historical and philosophical research that are rarely used in contemporary works on the history of Russian philosophy: historical and philosophical reconstruction, reactualization/marginalization of philosophical content, intercultural methodology (polylogue philosophy), biography, and prosopography methods. The authors show the specificity of each method, their places in the practice of research, their heuristicics for the history of Russian philosophy, and significance for expanding historical and philosophical knowledge. The relevance of applying “new” methods is based on the following facts: the reissue of basic texts of Russian thinkers has been completed, there is active work in archives leading to the introduction of “marginal” texts, i.e. unfinished texts with unestablished meanings, into the scholarly circulation, and the range of historiographical literature with a rich variety of existing interpretational schemes has significantly increased in the last three decades. The use of “new” methods makes it possible to revise existing models of the history of Russian philosophy, to abandon the view of Russian philosophy as a series of influences and borrowings, and to propose a new periodization of the history of Russian philosophy. In particular, the method of “collective biography” reveals the dynamic side of the history of science, ways of forming scientific schools, intergenerational connections, and the influence of the non-philosophical context on scholarly work. The significance of methods for Russian philosophy covers a range of aspects: expanding verified historical and philosophical knowledge; showing the actual content of Russian philosophy that may be in demand in modern philosophy; forming a more comprehensive view on the historical and philosophical process concerning not only personalities, but also generations, schools, etc.; and the explication of the context (historical, biographical, social, cultural) as well as interpretation of ideas. Keywords: Russian philosophy, methodology, history of philosophy, reconstruction, polylogue, interculturality, context, reactivation, marginalization, collective biography, prosopography.
Набросок книги посвященной раннеантичной философии. Архаика. Досократика. Рождение философии из ритуала. Философия и театр.
Filosofska Dumka, 2016
Oleg Kyselov “On Periphery”: The Department of Scientific Atheism in the Structure of the Institute of Philosophy The article deals with the activity of the department of scientific atheism based on archive materials and interviews with former employees. The author concludes that the department had two types of activity: 1) research, which, in spite of the limited methodology and hostile reception of religion, we can call religious studies; 2) cooperation with the Communist Party organizations in the field of antireligious propaganda and atheistic education. Due to the specifics of its problematic the Department of scientific atheism was only nominally integrated into the Institute of Philosophy.
Статья обращается к началу становления концепта научной объективности, которое связывается со второй схоластикой и философией Декарта. Именно тогда формируются основы новоевропейской научной рациональности и трансформируется метафизическая проблематика. Обращение к истоку данного концепта позволяет обнаружить полноту его смысла, которая ныне частично утрачена. В этой полноте ответ на вопрос о существовании вещей вне нас или о познании независимой реальности предполагает в том числе правильную организацию практик научного субъекта.
СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ ОБОЗРЕНИЕ, 2010
«ОТКРЫВАЯ» УНИВЕРСИТЕТ: НА ПУТИ СИНТЕЗА «ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОГО» И «УНИВЕРСИТЕТА КУЛЬТУРЫ» , 2023
Аннотация: После разрушения классического университета на его место почти повсеместно встал «закрытый» по своей сути «университет совершенства» Б.Ридингса. Вопрос в том, что должно прийти ему на смену? Наша задача – попытаться концептуально описать сущность Университета 3.0 как реальной, на наш взгляд, альтернативы «закрытому» «Университету Совершенства». Ведущая гипотеза состоит в том, Университет 3.0 не может быть понят исключительно в как «Предпринимательский университет» Б. Кларка, в котором создана среда для внедрения научных инноваций в жизнь, но при этом может быть забыта идея «автономии мышления» как неутилитарного по своей сути, забыта идея Культуры как основания взращивания Личности человека, который благодаря этому должен быть «поднят на уровень своего времени» (Ортега-и-Гассет). Именно Культура в университете должна стать пространством встречи Науки и Технологий, Исследований и Бизнеса, а сам университет средством трансформации Культуры (А. Аузан). И вопрос в том, что именно это значит? Как именно этого достичь? В данной работе мы постарались создать концептуальное пространство для ответа на эти вопросы.
Римонди Д., Тахо-Годи Е.А. Эстетика как «строгая наука» (о докладах А. Ф. Лосева в ГАХН) // Научный вестник Московской консерватории, 2016
This article provides a brief review of work A. F. Losev’s (1893–1988) — the famous philosopher and professor of the Moscow Tchaikovsky Conservatory — at the State Academy of Art Sciences (GAChN) in the 1920s. A special attention is given to certain aspects of his work, in which Losev attempted to demonstrate that aesthetics could and should be made into a rigorous scientific discipline, which went against the dominant formalistic and psychologic tendencies in musicology of this period. Previously unknown texts of A. F. Losev’s scientific papers and subsequent discussions, recently discovered in the GAChN archive at RGALI, are published here for the first time. В статье дается краткий обзор работы в 1920‑х годах в государственной академии художественных наук (ГАХН) выдающегося философа, профессора Московской консерватории А. Ф. Лосева (1893–1988). Особое внимание уделяется его стремлению обосновать эстетику как строго научную дисциплину, что шло в разрез с господствующими в то время в музыкознании формалистскими и психологическими тенденциями. Впервые публикуются не известные тексты докладов А. Ф. Лосева и их обсуждений, найденные в фонде ГАХН в РГАЛИ.
Рецензенты: доктор философских наук В. И. Паршиков, доктор философских наук Т. А. Рубанцова М 744 Модернизация отечественного образования: сущность, проблемы, перспективы // Серия трудов «Философия образова ния». Том XII. -Новосибирск: Изд-во ГЦРО, 2005. 392 с.
Loading Preview
Sorry, preview is currently unavailable. You can download the paper by clicking the button above.