Неорационализм - духовный рационализм_978-5-4458-6482-0.pdf

2025

Новый подход: «Я нашел Божественное в своем сердце» — Руми Я всегда утверждал, что ответ на духовность — это люди, потому что, в конце концов, духовные люди — это люди. Как заметил Руми, «Я искал в храмах, церквях и мечетях. Но я нашел Божественное в своем сердце». Христос сказал, что Он [Святой Дух] живет в нас (Иоанна 14: 17). Джон О'Донохью заметил: «Душа — это сила воспоминания внутри нас!» и «Красота — это озарение души!» Авраам Хешель заметил: «Жизнь — это партнерство Бога и человека». Хешель продолжает: «Вот почему человеческая жизнь свята!» В индуистских Упанишадах утверждение «Ахам Брахмаасми» (Брихадараньяка Упанишада) переводится как «Я — Брахман», что подчеркивает присущую каждому человеку божественность. Правильная модель карты — научная теория требует правильной категоризации — как заметил Аристотель почти две тысячи лет назад. В своих исследованиях я не сталкивался с надлежащей категоризацией «типов» духовности, поэтому я составил элементарную категоризацию. • Духовность сострадания • Музыкальная духовность • Духовное исцеление в горе • Детская духовность • Художественная духовность • Поэзия и пророчество • Плетение снов/Творческая трансцендентность • Духовные верования в природу — земля как живая сила • Духовность и аутизм • Просоциальные духовные нормы Филиппинская капва/лооб – bayanihan: + «Теология убунту» архиепископа Десмонда Туту. Слово банту «убунту» отражает филиппинскую капву, что означает «общая идентичность»! «Фраза 'umuntu ngumuntu ngabantu' переводится как 'Я являюсь личностью через других личностей'.

2020

Коллективная монография посвящена междисциплинарному исследованию пограничных форм мышления, которые в свете рационалистической традиции предстают в качестве различных видов заблуждения, содержание и значение которых в современных реалиях европейской культуры требуют своего переосмысления. Монография адресована всем, кто интересуется проблемами современной философии и культуры в цело

Religion and Morality in an Evolutionary Perspective: A Critique of the Naturalistic Approach. ABSTRACT. The purpose of the article is to discuss the problem of the relationship between religion and morality in the context of atheistic propaganda, based on scientific naturalism and neo-Darwinism in particular. In the beginning, the author considers the widespread view of the historical primacy of morality and shows that this primacy is not as obvious as it seems to naturalists. Then an attempt is made to correct the view of the relationship of those cultural institutions in history and to outline the conditio sine qua non of their genesis concerning the unique human ability to symbolic creativity. The article analyzes the strategy, which is frequent in evolutionary-naturalistic discourse and aimed at separating religion and morality. Besides, the ideological background of the naturalists’ views is revealed. Unable to give an adequate justification of the ought within the framework of consistent naturalism, always fraught with ethical nihilism, they develop the idea that morality is so deeply embedded in our nature that we do not particularly need conscious motives to be good. Accordingly, they declare religion to be a superficial and historically accidental phenomenon belonging only to the cultural-semiotic sphere and having no deep roots beyond it. Despite the authoritativeness of its demands, religion, they say, does not reach the depths of human consciousness, and the motivation it generates is ineffective in comparison with the dispositions set by natural selection. АННОТАЦИЯ. Цель статьи – изучить проблему взаимоотношений религии и морали в контексте атеистической пропаганды, фундированной научным натурализмом и, в особенности, неодарвинизмом. В начале рассматривается широко распространённое воззрение об историческом примате морали и показывается, что это первенство вовсе не столь очевидно, как кажется натуралистам. Затем предпринимается попытка скорректировать взгляд на взаимоотношения этих культурных институтов в истории и очертить непременное условие их генезиса, касающееся уникальной человеческой способности к символическому творчеству. Далее анализируется стратегия, обычная для эволюционно-натуралистического дискурса, направленная на разудаление религии и морали, и вскрывается идеологическая подоплёка соответствующих усилий. Неспособные дать адекватное обоснование должного в рамках последовательного натурализма, всегда чреватого этическим нигилизмом, адепты этого подхода развивают мысль о том, что мораль столь глубоко заложена в нашу природу, что нам особо не нужны сознательные мотивы, чтобы «быть хорошими». Соответственно, религию они объявляют поверхностным и исторически случайным феноменом, принадлежащим лишь культурно-семиотической сфере и не имеющим глубоких корней за её пределами. Несмотря на властность своих требований, религия, говорят они, не достигает глубин сознания, и рождаемая ей мотивация малодейственна в сравнении с диспозициями, заданными естественным отбором.

Диалог со временем, 2024

Целью данной работы является выявление особенностей эволюции неореакционных (NRx) идей, а также определение содержательного фундамента идей неореакционизма в иных идеологических измерениях. Актуальность выбранной проблематики обусловлена её сравнительно малой изученностью, а также недостаточной аналитической полнотой существующих оценок данного идейного течения со стороны представителей академического сообщества. В качестве ключевых источников исследования авторы использовали «Манифест формалиста» американского правого теоретика Кёртиса Ярвина, ставшего важным драйвером в развитии новой идеологической конструкции, а также «Тёмное просвещение» и «Киберготика» британского философа Ника Ланда, что позволило исследовать особенности второго этапа развития идей неореакционизма. В исследовании проведен анализ взаимосвязи идей неореакционизма с иными идеологическими направлениями. Основывая свою работу на модели семиосферы Ю.М. Лотмана и опираясь на принципы критического дискурс-анализа академических работ, авторы определили содержательные этапы эволюции NRxидей и выдвинули тезис о наличии содержательных различий в идеях К. Ярвина и Н. Ланда. Сделан вывод о существовании в современном неореакционизме основных и периферийных идей. Особое внимание в работе уделено акселерационистской и технодетерминистской составляющей идейной базы неореакционизма, которая актуализируется в условиях современных технологических трансформаций.

2010

"The book includes a series of studies dedicated to two opposite tendencies in Ancient Greek epistemology and ontology, the rational and irrational. Vasily Goran discusses the rational and irrational approaches in Ancient philosophy in two contexts. In Chapter I he studies Early Greek philosophy, while in Chapter IV he turns to Socrates and Plato. He shows that ontological monism in such early writers as Thales and other representatives of the Ionian school of thought, led them to take explicitly rationalistic stanza, while (proto-)dualist tendencies in Early Pythagoreanism became the nourishing soil for irrationalism. Socrates’ predominantly rationalist approach to philosophical inquiry is contrasted with this by Plato, marked by distinctive irrational elements. Still, one can prove that the rational approaches were dominant both in Early Pythagoreanism and Plato. Chapter II by Marina Volf concerns the epistemological doctrine of Heraclitus of Ephesus. The author discusses his concept of dizesis (taken to mean inquiry), cognitive means for acquiring true knowledge as well as their hierarchy: relations between manifest (emphanes) and latent (haphanes) entities, the role of empiric knowledge, and the place of mathesis, ksynesis and phronesis in the cognitive process. We examine the relationship between such intellectual faculties as noos and ksynesis, noos and mathesis, and reveal essentially rationalistic nature of Heraclitan doctrine. In Chapter III Igor Berestov deals with two modes of thinking in Parmenides. If Parmenides did distinguish the two modes of thinking, then his position would be immune to some very serious critical attacks. Nevertheless, it appears that there are some logical difficulties, inherent in this distinction. And even if this is the case, the alternative “non-Parmenidean” distinctions between the modes of thinking and existence seem to be as dubious as the supposed Parmenidean approach. Chapter V by Eugene Orlov analyses cognitive faculties and states of the soul. Aristotelian notions of logismos-calculus, logos and alogon are discussed against the contemporary perception of ‘rational’ and ‘irrational’ with special reference to the so called meta-logou, which cannot be placed in the context of such traditional concepts as rational, irrational, non-rational and a-rational. In Chapter VI Eugene Afonasin approaches philosophical mythology in the Derveni papyrus which contains a very curious commentary to an Orphic theogony and in this capacity is of great interest for understanding religious and philosophical developments at the end of the fourth – the beginning of the third century B. C. E. (or even earlier). The author discusses two interpretative strategies adopted by the Derveni commentator in order to “save” the Orphic myth and give it new value, namely, naturalization” of traditional Greek deities, first of all Zeus, and “etymologization” of their names. Finally, in Chapter VII Pavel Butakov shows that the formation of Christian philosophy happened in the world where the highest academic standards of theology were set by the Platonic tradition. The mainstream Christian theologians formulated their teaching within the framework of Platonic thought, while those who used other philosophical approaches were considered to be erring or even heretical. A good example of such an unconventional approach can be seen in the teaching of Tertullian who built his theology, ontology, and anthropology upon the foundation of Stoicism. Unfortunately, many Christian theologians, who were oriented towards Platonism, interpreted Tertullian’s Stoic ideas as a digression from the true faith."

Мировая политика сегодня – это вопрос жизни и смерти, не только для солдат или граждан, участвующих в военных действиях, но для всего человечества. Сохраняется постоянная угроза ядерного уничтожения. Если подходить с менее апокалиптических позиций, мировая политика ежедневно влияет на жизни людей на всем земном шаре: политические силы и решения задевают системы международной торговли, инвестиций и производства. Повысит ли ОПЕК цены на нефть или нет; будет ли Китай экспортировать текстиль в США; как много американцев будут работать в автомобильной промышленности: всё зависит как от политических решений, так и от систем сравнительной стоимости и эффективности. Сложность системы безопасности в ядерную эпоху и развитие экономики в эру взаимозависимости, а также быстрые технологические изменения поставили перед высокопоставленными политиками задачу овладения искусством анализа бесчисленного множества международно-политических проблем. Тысячи правительственных и неправительственных экспертов по всему миру анализируют относительное сходство между военными силами сверхдержав, колебания спроса и предложения на нефтяном рынке или изменения в международных моделях достижения сравнительного преимущества. Эти исследователи объясняют важность изменений в стратегиях правительственных и неправительственных субъектов, таких как транснациональные корпорации и международные организации, и ищут объяснение их влияния – на советскую или американскую систему безопасности, аравийскую или мексиканскую нефтяную выручку, инфляцию в США или жизнеспособность высокотехнологичной индустрии в Европе. В немногих из огромного количества этих случаев приложения интеллектуальных усилий к вопросам международной деятельности берутся в расчет теории мировой политики. В самом деле, простой наблюдатель может заключить, что все значимые теории проистекают из других дисциплин: физики, лазерной инженерии, нефтяной геологии, электроники, экономики сравнительных возможностей или валютно-курсовой детерминации. Фонды и правительства обнаруживают мало интереса в поддержке теоретических работ по международным отношениям, наряду со своей склонностью к «политически релевантным» подходам или включению в сферу международных отношений открытий из других областей. Ввиду распространенного недостатка интереса, читатель может смело спросить: «Какое мне дело до теоретических споров между учеными в области международных отношений? Если я хочу понять международную политику или логику выработки стратегий, обязан ли я тратить свои силы непосредственно на изучение ядерного сдерживания, ОПЕК или международной финансовой системы?» Иными словами, является ли то дело, за которое мы взялись в этой книге – абстрактная дискуссия по проблемам международных отношений – адекватным практическим задачам понимания мира и изучения его изменений? Действительно ли теория международных отношений имеет практические 1 Я признателен Наннерль О. Кохен, Энди Моравчику, Джозефу С. Наю, Джону Джерарду Рагги и Говарду Сильверману за их замечания по поводу ранних набросков этой статьи.

Psychological Thought

Представен е отзив за книгата на Николай Рачев „Рационалност в културен контекст“ .

i Балтийский федеральный университет имени И. Канта Калининград Аннотация: В статье рассматривается вопрос о единстве и множественности рациональности. Разнообразие типов рациональности не вызывает сомнений, дискуссионным остаётся вопрос о возможности её единства. Видовое единство Homo Sapiens предполагает единство человеческой природы, в первую очередь равенство задатков рациональности представителей вида. Наблюдаемые в реальности различия в теоретической и практической рациональности рассматриваются в статье как социально сконструированные, производные от различий в языке, ценностях и методах, к которым прибегают различные социальные группы, функционально специализированные под решение разнородных социальных задач. Социальные интересы и, как следствие, типы рациональности разных социальных групп могут противоречить друг другу, находиться в конфликтных отношениях. В качестве частного примера рассматриваются особенности и типологические различия бюрократической и педагогической рациональности. Постулируется наличие конфликта между этими типами рациональности в практиках современного российского формального образования, анализируется суть этого конфликта. Высказывается гипотеза, что конфликт рациональностей имеет преимущественно ценностные основания и решаются подобные конфликты на основании этической рефлексии относительно общего для всех конфликтующих сторон блага. Совместные дискуссии относительно общего блага обнажают рамки частных групповых логик, позволяют определить место данных социальных групп в рамках более широкого социального целого, подталкивают к осознанию и разрешению противоречий, вынуждают искать компромиссы, вырабатывать общий язык и преодолевать взаимное непонимание. Таким образом, моральные усилия участников коммуникативного пространства являются, возможно, главным условием движения социально дифференцированной рациональности к своему единству. Отказ от классической идеи единой рациональности не безобиден, ибо сама эта идея является нормативным идеалом, самосбывающимся пророчеством, которое реализуется при наличии коллективной веры и совместных действий.

Плавко А.В. Нерелятивистский и релятивистский формализм в рассеянии протонов на ядрах. Часть В.

Part B of the online Course “Nonrelativistic and Relativistic Formalism in Proton Scattering from Nuclei” (lectures 8-10) is the continuation and development of the previously published lectures of Parts A and B. It considers the specifics of equations studied, analytical approaches in relativistic formalism in elastic proton scattering, matrixes in relativistic formalism, and deformation models in the distorted waves method based on relativistic and nonrelativistic formalism

Книга продолжает начатый ИЭА РАН в 2005 г. российско-французский диалог по актуальным проблемам социальной антропологии. В ней рассматриваются современные процессы усиления присутствия религии в публичном пространстве, новые формы религиозности, в том числе проявления религиозно окрашенного радикализма, а также общественные реакции на эти процессы и трансформации, которые претерпевает сегодня светское государство.