Метафизика в пределах обычного

Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики, 2015

Постоянное возобновление вопроса о необходимости преодоления метафизики заставляет уточнить смысловые границы понятия метафизики. В статье анализируются обозначения философии у Аристотеля, на основании которых сложились изначальный контекст возникновения технического термина «метафизика», а также те смыслы, которые уточняются в данном понятии в философиях Фомы Аквинского и Франсиско Суареса. Автор делает вывод о многозначности и изначальной двусмысленности, заложенной в термине «метафизика» и определяющей ее дальнейшую противоречивую судьбу.

Кризис метафизики и основания теологии, 2020

В статье рассмотрены некоторые аспекты реакции теологов модерна (XIX и XX вв.) на кризис метафизики и догматического мышления. В соответствии с тем, как этот кризис был зафиксирован Кантом в его теории познания, высказывания в метафизической области не выражают в явном виде какого-либо знания, поскольку не находятся в «горизонте возможного опыта». Теологией модерна можно назвать «теологию после Канта», т. е. подходы той части христианских богословов, которые приняли кантовскую эпистемологию и занялись поиском иных оснований богословия, чем метафизические, сложившиеся в «докритический» период существования христианства (библейский нарратив, догматы соборов и др. как основа вероучения). Однако когнитивная критика метафизики в духе согласия с Кантом несет в себе риск обесценивания всей домодерной («докритической») богословской традиции. Серьезная попытка построить теологическую систему, не порывая ни с этой традицией, ни с критическим мышлением, принадлежит Паулю Тиллиху. Согласно его подходу, смысл религии как «предельной заботы» о бытии укоренен в «структурах бытия, данных каждому, кто существует» и, соответственно, выразимых в понятиях, потенциально близких каждому («онтологических» в терминах Тиллиха). Онтология как общепонятная речь о «том, что дано каждому» становится в религии основанием метафизики в том смысле, что последняя представляет собой способ «трансцендирования» онтологических реалий. Это «трансцендирование» соответствует характеру религии как «предельной заботы», т. е. поиска предельных оснований бытия.

Л 3 ( 8 2 ) 2 0 1 1 107 Феноменология как снятие метафизики? 23 ноября 1654 г. Блез Паскаль испытал мистическое озарение, заставившее его полностью изменить свою жизнь. Пергамент с записью этого опыта Паскаль носил всегда при себе, зашитым в одежду. Текст был обнаружен после его смерти.

Вестник Московского университета. Серия 7: Философия, 2016

Статья посвящена рассмотрению проблемы постоянного возобновле-ния в истории философии дискурса о преодолении метафизики. Это явле-ние исследуется с применением концептов «серия» Ж. Делёза и «воспол-нение» Ж. Деррида. Делается вывод о том, что вопрос о необходимости преодоления метафизики связан не с идейным содержанием той или иной философии (в этом смысле в философии не работает деление на «ме-тафизическую» и «неметафизическую»), а с серийным формированием концепта «метафизика», отмеченного событийностью возобновляемого смысла и логикой восполнения. Ключевые слова: серия, преодоление метафизики, восполнение, мета-физика, деконструкция. The article considers the problem of permanent renewal of discourse on overcoming metaphysics in the history of philosophy. This phenomenon is studied using Deleuze's concept of "series" and Derrida's concept of supplement. The author concludes that the question on the necessity of overcoming metaphysics is connected not with the ideas of this or that philosophy (in this sense the division into "metaphysical" and "non-metaphysical" does not work in the philosophy), but with the serial formation of the very concept of "metaphysics"which is markedby the eventualityof renewal sense and by the log ic of supplement.

Метафизика Аристотеля // Философская антропология 9, 2 (2023). С. 164 – 197, 2024

В статье предлагается краткое изложение метафизики Аристотеля. Автор показывает, какое место занимает первая философия в аристотелевской системе научного знания, в чём состоит её предмет и какие разделы она содержит. Излагаются аристотелевское учение о категориях; теория сущности; учение о сущем в возможности и в действительности; теория четырёх причин, а также учение о божественном Уме, в котором метафизика смыкается с теологией. При изложении аристотелевского учения о сущности оспаривается представление о том, что теория сущности в «Категориях», где сущностями признаются единичные чувственно воспринимаемые вещи, отличается от теории сущности в VII книге «Метафизики», где сущность отождествляется с формой. Автор показывает, что в обоих трактатах сущность совпадает с единичной вещью, но лишь поскольку та берётся без своих акцидентальных свойств и сводится исключительно к субстанциальным, которые делают вещь ею самой. В результате общее оказывается реально существующим в единичном — как форма, реализуемая в конкретной материи. Таким образом, главной чертой аристотелевского понимания бытия оказывается становление вещи самой собой, что, в свою очередь, приводит философа к необходимости различать два модуса сущего — сущее в возможности и сущее в действительности.

Вестник Томского государственного университета. № 441, 2019

Анализируются возможности представления содержания мышления-формальные абстракции и общие понятия-как ре-альные объекты, не зависимые от разума. Ключевым допущением является экстериорность реальности разуму не только в виде материи или энергии, но и в виде сингулярно существующих абстракций (идей). Предполагается, что, обладая само-стоятельным существованием, абстракции не репрезентируют сущность объекта, а имитируют его. Опыт и абстракция не-однородны, это разные вариации, а не степени реальности.

Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики, 2015

В статье рассматривается трактовка Кантом философии как метафизики через вводимую им метафору суда разума. Делается вывод о том, что сцена суда переводит вопрос из сферы фактичности в сферу легитимации, трансформируя тем самым способ философствования. Специфической ее особенностью является то, что разум выступает одновременно в роли подсудимого, судьи и источника закона. Кант сохраняет метафизику как сферу власти разума и, ограничивая ее претензии на знание, обосновывает ее как науку о конечной цели человека.

Этическая мысль, 2018

В статье рассматривается проблема соотношения метафизики и этики Аристотеля. Автор предпринял попытку показать, что некоторые метафизические понятия сыграли определяющую роль в этике Аристотеля. Сначала рассматривается понятие «сущность» (ousia) и показывается, что благодаря этому понятию становится осмысленным и обоснованным положение из первой книги «Никомаховой этики» о счастье как выполнении человеком собственного назначения (ergon). Этот подход, который мы обозначили как «эссенциальный», в целом вполне адекватно отражает этику Аристотелю в той мере, в какой она является этикой добродетели. Однако через апелляцию к фрагменту EN 1140b16-20 было показано, что в этике Аристотеля также присутствует деонтологическая линия, которая не может быть отражена в рамках вышеобозначенного подхода. В связи с этим было предложено обратиться к понятию «деятельность» (energeia) как к обладающему большим потенциалом. Дело в том, что это понятие, с одной стороны, включает в себя все те смыслы, которые несет в себе понятие «сущность» и тем самым позволяет представить аретологическую сторону этики Аристотеля, а с другой, содержит в себе такие смысловые уровни, которые раскрывают деонтологическую составляющую его этики. Таким образом, метафизические основания этики Аристотеля могут быть выявлены и как посредством понятия «сущность», так и посредством понятия «деятельность», но в последнем случае речь идет о более полном раскрытии этического учения Аристотеля. The paper deals with the problem of correlation of Aristotle's metaphysics and ethics. I argue that a number of metaphysical notions had affected to Aristotle's ethics. First, I show that a thesis from the first book of the Nicomachean Ethics about happiness of human being as its peculiar activity becomes justified and reasonable due to consideration of the notion “essence”. The representatives of this point of view became are T. Irwin, E. Halper, D. Achtenberg, M. Sim. This approach which I refer to as “essentialism” describes Aristotle's ethics appropriately insofar as it is the virtue ethics. However, in EN 1140b16-20 Aristotle said that there are the first principles of action (for which actions are performed) and that we ought to choose and do everything for sake of these first principles. I suppose that this passage reveals an obvious deontological line in Aristotle's ethics which cannot be represented in “essentialism”. Indeed, while “essentialism” is concentrated on the essence of being (including human being), deontology takes in account first the essence of morality. Therefore, I offer to appeal to the notion “actuality” (energeia) because it can represent both aretological and deontological lines of Aristotle's ethics. Thus, the metaphysical basis of Aristotle's ethics can be shown by both “essence” and “actuality”, although the latter is preferable since it is more universal.