Образ войны в романе Михаила Шишкина "Письмовник

2018

объединяет немало. Оба они принадлежат к числу заметных современных русских писателей, стали лауреатами многих премий, их творчество пользуется признанием, как критиков, так и читателей. Однако в их писательской деятельности много различий. Виктор Астафьев принадлежит к фронтовому поколению, рядовым солдатом прошел сквозь испытания Великой Отечественной войны. Этого сибирского прозаика-самоучку причисляли к «деревенщикам», к литературе, так называемой окопной правды, к натурфилософскому направлению, хотя в своей прозе он вышел далеко за пределы упомянутых рамок. В насыщенном автобиографической стихией творчестве преобладают традиционалистские и натуралистические тона. Прозу Михаила Шишкина, филолога по образованию, «критика рассматривает в русле разных литературных традиций: сентиментализма, реализма, модернизма, постмодернизма» 1. Интересным кажется выявление того, как писатели нового времени относятся к сентиментальной традиции и почему именно этот «стилизационный образец» 2 для них актуален и привлекателен. Ведь неосентименталистами критики считают многих современных писателей, в том числе, Людмилу Улицкую, Андрея Геласимова, Алексея Варламова, Тимура Кибирова, Николая

Przegląd Rusycystyczny, 2019

Статья посвящена проблеме коллекционера в романе М. Шышкина Взятие Измаила. Автор использует произведения Кжиштофа Помяна и Вальтера Бенджамина для анализа образа коллекционера и доказывает, что этот термин относится не столько к герою, сколько к автору и рассказчику романа. Сборник трактуется как отношение к миру и рассматривается в контексте всей прозы писателя, среди которой автор выделяет стремление к целому, вытекающее из опыта распада мира, а также ее интертекстуальность.

Przegląd Rusycystyczny, 2019

Внимание литературному термину «мотив» и алгоритму мотивного анализа уделяется во многих литературоведческих исследованиях (в работах Валерия Игоревича Тюпы и Елены Константиновны Ромодановской 1 , Валентина Евгеньевича Хализева 2 , Игоря Витальевича Силантьева 3 и др.). Суммируя важнейшие тезисы современного научного дискурса, мы, опираясь прежде всего на характеристику Валентина Хализева, понимаем мотив как компонент произведений, обладающий семантической насыщенностью, отличающийся повторяемостью и функционирующий на разных уровнях: идейно-тематическом, сюжетном, повествовательном, пространственно-временном, персонажном и т. д. Система мотивов в творчестве Михаила Шишкина -далеко не новый предмет изучения. Так, Светлана Николаевна Лашова в своем диссертационном исследовании Поэтика Михаила Шишкина: система мотивов и повествовательные страте-

Slavica Wratislaviensia, 2018

Мотив скорби в прозе Михаила Шишкина Прозу Михаила Шишкина пронизывает тема скорби. В его романах присутствует чувство утраты к людям и событиям. Проблема мимолетности, конечности жизни, исчезновения, несомненно, волнует писателя и отражается во всем его творчестве, поэтому неудивительно, что одним из наиболее часто появляющихся мотивов у Михаила Шишкина становится мотив смерти. Родители теряют детей, дети лишаются родителей, любящие своих возлюбленных, люди погибают на войне. Как отмечает российский литературовед Роман Красильников, танатологическим мотивам постоянно сопутствуют паратанатологические феномены: похороны, скорбь, рефлексия о смерти или посмертном существовании 1. Именно они занимают важное место в прозе Шишкина. В первую очередь следует обратить внимание на способы изображения Михаилом Шишкиным скорбящих героев 2. Интересным представляется вопрос, как персонажи реагируют на смерть, как переживают утрату, как она влияет на конструкцию "я" героев. Подход прозаика к данному аспекту менялся с течением времени, что нашло отражение, к примеру, в высказывании Шишкина по поводу своего романа Письмовник (2010): Умрут все, кто любит тебя. Как все это вобрать в себя и жить дальше, как преодолеть это. И, мне кажется, в этом тексте я сам для себя понимаю, что не нужно смерть 1 Р. Красильников, Танатологические мотивы в художественной литературе. (Введение в литературоведческую танатологию), Москва 2015, с. 44. 2 Вопрос печали можно рассматривать также по отношению к автору произведений. Применение понятия "скорбь" к художественной практике Шишкина соотносится с литературоведческими категориями интертекстуализма, палимпсеста и т. д. Однако данный вопрос требует отдельного анализа.

2020

This article presents a picture of war in Mikhail Shishkin's novel <i>The Light and the Dark</i> (2010). In the narrative, the author introduces a character who fought on the side of the Russian army during the suppression of the Boxer Rebellion in China (1898–1901). When describing the events of that period, Shishkin relied on numerous archival materials, especially the study by Dmitry Yanchevetsky <i>At the Walls of Immovable China</i>. As a military journalist who participated in the rebellion, this author blamed the Chinese people, disgruntled with the domination of other countries in their country, for the war. Shishkin, abundantly drawing on Yanchevetsky's factual research, in his book reevaluates the historical events and condemns the aggression of the Eight-Nation Alliance on China. The writer compares this war to the Soviet Union's attack on Finland in 1939 citing a term from Aleksandr Tvardovsky's poem: "the infamous war". ...

2021

В статье охарактеризованы принципы, художественные средства и приемы создания образа врага в прозе М. И. Шевердина, показаны типы врагов, выступивших против установления нового строя, выявлены причины противостояния. Особое внимание уделено анализу образов, прототипами которых стали исторические деятели Энвер-паша и Субхас Чандра Бос. Показано, как на интерпретацию образа врага повлияли идеологические установки автора.

Этика» войны в письмах солдат-участников СВО к детям, 2024

С началом специальной военной операции (далее — СВО) актуализировались этический и идеологический аспекты войны, что имеет свои социальные последствия. Одно из них связано с воспитательно-идеологической компонентой и проявилось в том, что дети и школьники стали писать письма, отсылать поделки и рисунки солдатам. В свою очередь, эти послания нашли отклик у воюющих и породили ответное движение — коллективные письма солдат детям и школьникам, создание «стен поддержки» из писем и рисунков детей в блиндажах. В итоге возникло нечто похожее на переписку, где отразились не только представления мирных жителей на события СВО, но и «жизненный мир» солдата, его актуализированные ценности, проявленные и осознанные в ходе СВО, а затем зафиксированные в ее этическом и идеологическом дискурсах. В статье предпринята попытка разведывательного анализа эго-документов — писем солдат СВО к детям — с точки зрения отражения в них представлений о войне. Проведенный анализ носит метатеоретический характер в том смысле, что сочетает дискурс-анализ (общий рефрен), нарративный анализ (письма) и биографический анализ (СВО как своего рода протяженный во времени момент эпифании, заставляющий человека переосмыслить свою жизнь в контексте коллективных идеалов). Основными категориями анализа выступили: отношение к врагу; отношение к убийству; отношение к смерти; нравственные императивы оправдания военных действий; пространство войны. Результаты анализа данных категорий формируют представление о «этике войны» нынешних российских солдат. Исследование носит междисциплинарный характер, сочетая в теоретическом плане идеи и подходы военной социологии, теории ценностей и этики. В частности, были учтены особенности так называемых «новых гибридных» войн, трансформации этики в современном обществе, различия идеологического и этического в собранных нарративах. Автор приходит к выводу, что ценностно и этически российские солдаты в определенном смысле находятся в прошлом благодаря крайне актуализированной исторической памяти (где подвиги дедов-прадедов и связь с ними особенно значимы), причем преимущественно это память о советском прошлом: СВО не только отождествляется с событиями Великой Отечественной войны 1941–1945 годов, но и заимствует ее риторику, воспроизводя ее идеологические и этические нарративы.

Slavica Wratislaviensia, 2018

Fear of death in contemporary Russian literatureabout warsModern Russian ‘war narratives’ contains works on both the Second World War and the subsequent conflicts in Afghanistan and Chechnya. In this article, we trace some autobiographical texts of the wars’ participants. Among the writers there are Oleg Ermakov, Zakhar Prilepin, Arkady Babchenko. As we find out, the contemporary ‘war narrative’ is interwoven with the lack of ideology and patriotic pathos. A soldier fails to accept his war, moreover, he questions the authorities in their decision to break out the military conflict. Due to the new motifs war — as it is depicted — turns into a set of primitive instincts, in which fear of death and a hunger for life take a significant narrative role.Strach przed śmiercią we współczesnej literaturze rosyjskiej o wojnieWspółczesna proza batalistyczna obejmuje utwory dotyczące zarówno wielkiej wojny ojczyźnianej, jak i późniejszych wojen w Afganistanie i Czeczenii. Celem artykułu jest ana...

Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского, 2014

Рассматривается специфика и стилевая эволюция поэзии Первой мировой войны. Особое внимание уделяется сопоставлению близких стратегий описания войны в поэзии Ричарда Олдингтона и Николая Гумилева.

Գրականագիտական հանդես=Literary Journal

In Khachatur Abovyan’s novel «Wounds of Armenia», there are various passages that outwardly seem like hyperbolic descriptions, which, surprisingly, are artistic expressions of specific historical events. What has been said is more evident when we compare different parts of the novel with reports of the Russian military and official documents of the time. It should be noted that these documents and historical works were published after Abovyan’s death. Therefore, the writer could not be familiar with those studies and artistically imagine the descriptions found in them in his novel. Here we see a complex and surprising creative phenomenon,which goes beyond the scope of «Wounds of Armenia».How the same event was subjected to a fictional generalization by the writer who witnessed it more than a decade later, how it is described and interpreted by the Russian military and statesmen who participated and witnessed the same events. A comparison of «Wounds of Armenia» and reports and memoir...