Papers by Natalia S Vasilyeva
Law. Journal of the Higher School of Economics. , 2022
The question of the essence and nature — that is, about validity and efficacy (effectiveness) — o... more The question of the essence and nature — that is, about validity and efficacy (effectiveness) — of international law is at the same time quite old and still relevant. In the 20th century it acquired special significance, and, of course, was considered by leading researchers. One of the main ideas was considering this question from the standpoint of the problem of the validity and effectiveness of law. Danish legal philosopher Alf Ross, professor of international law and judge of the European Court of Human Rights was one of these researchers and participants in the discussion, and he questioned the legal nature of international law. The reconstruction of Ross’s views on international law in the context of his famous concept of the validity and effectiveness of law, based on some Kelsen ideas and methodology of psychological legal realism, made it possible to reveal the contradictions in Ross’s approach: if one of the main foundations of legal validity is organized force, which has monopoly on coercion, then international law can’t be considered as law, despite its institutional character. However, Ross draws an original conclusion about the psychologically derivative (from national law) nature of the validity and effectiveness of international law. A significant part of Ross’s legal thinking is his concept of sources of law. Ross states that in the mind of law enforcement officials (judges, mainly) there is a special ideology of sources of law, which determines the way of searching and formulating norms decisive for the question at issue. Accordingly, sources of law are understood as factors of psychological influence on this process. Sources of international law are considered in the same vein — as general factors and motivational components that determine the specific content of international law through the international law enforcement decisions. A special normative ideology in the minds and psyche of the judges in national legal system can be identified through studying their actions. In an analogical manner a special international legal attitude that can be identified by studying the actions of international bodies, leading political actors, as well as internal actions of states affecting internationally significant issues. It is the international legal attitude that has a decisive influence on the validity and effectiveness of international law, since internal convictions play a major role in the legal order based on autonomy, not power.
RUDN Journal of Law, 2017
Proceedings of the Institute of State and Law of the RAS, 2019
There are two traditions of determining the foundation of legal validity — metaphysical and anti-... more There are two traditions of determining the foundation of legal validity — metaphysical and anti-metaphysical. At the beginning of the 20th century the anti-metaphysical tradition was supplemented by psychological realism, which was developed in the framework of the Uppsala School and the psychological school of Leon Petrażycki. It is possible to trace the common line of reasoning on the problem of legal validity within Continental or psychological legal realism: from Petrażycki (and his students) and Axel Hägerström (and his students, including Alf Ross) to Enrico Pattaro. Psychological legal realism is an approach to law that can be characterized by 1) an orientation toward the study of law in the context of facts of psychophysical reality; 2) the idea of the psychological nature of law; 3) recognition of the authoritative-mystical nature and objectification of legal experiences; 4) the irreducibility of law to the behavioral aspect; etc.The term "Uppsala School of Legal Real...
Pravovedenie, 2018
Альф Росс является одним из наиболее известных представителей скандинавского правового реализма и... more Альф Росс является одним из наиболее известных представителей скандинавского правового реализма и одним из главных участников дискуссии о действительности права, которая развернулась в теории права в XX в. В данной статье рассматриваются ключевые особенности его правовой концепции, основанной на реалистическом подходе к праву. Руководствуясь философской программой логического позитивизма и учением Упсальской школы, ученый предлагает проект реформы науки теории права, согласно которому ключевым элементом становится не понятие права, а действительность права в ее соотношении с действенностью. В связи с исследованием этого ключевого положения правовой концепции А. Росса автор приходит к выводу о необходимости надлежащего научно-значимого перевода терминов и предлагает используемые датским ученым термины gyldighet и gaelden переводить на русский язык как «действительность» и «действенность» соответственно. На основе подобного использования терминов, в сочетании с анализом оригинальных идей А. Росса об исследованиях в области права, в статье подробно реконструируются воззрения датского ученого, связанные со значением и содержанием понятия права, а также с решением проблемы действительности права. Надлежащий перевод терминов приобретает особое значение, поскольку решение указанной проблемы в концепции А. Росса во многом основывается на разграничении действительности и действенности права, а их соотношение, по мнению автора, является ключевым для понимания предлагаемой датским правоведом реформы теории права, позволяющей преодолеть разрыв между теорией и практикой, а также разграничить знание о праве и маскирующиеся под него указания правовой политики. Особое внимание уделено анализу критики, которой правовая концепция А. Росса подверглась со стороны Г. Харта, а также месту, которое учение датского правоведа занимает в рамках правового реализма. КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: действительность права, действенность права, понятие права, Альф Росс, скандинавский правовой реализм, обязывающая сила, эффективность права, нормативность права. * Статья подготовлена в рамках поддержанного РФФИ научного проекта № 18-011-01195 «Действительность и действенность права: теоретические модели и стратегии судебной аргументации». ** Natalia S. Vasilyeva -independent researcher.
Proceedings of the Institute of State and Law of the RAS. 2019. Volume 14. No. 4, 2019
There are two traditions of determining the foundation of legal validity – metaphysical and anti-... more There are two traditions of determining the foundation of legal validity – metaphysical and anti-metaphysical. At the beginning of the 20th century the anti-metaphysical tradition was supplemented by psychological realism, which was developed in the framework of the Uppsala School and the psychological school of Leon Petrażycki. It is possible to trace the common line of reasoning on the problem of legal validity within Continental or psychological legal realism: from Petrażycki (and his students) and Axel Hägerström (and his students, including Alf Ross) to Enrico Pattaro. Psychological legal realism is an approach to law that can be characterized by 1) an orientation toward the study of law in the context of facts of psychophysical reality; 2) the idea of the psychological nature of law; 3) recognition of the authoritative-mystical nature and objectification of legal experiences; 4) the irreducibility of law to the behavioral aspect; etc.
The term “Uppsala School of Legal Realism” denotes the theoretical legal position of scholars from Uppsala – Hagerström and his most faithful students, Anders Vilhelm Lundstedt and Karl Olivekrona – within the framework of a broader Scandinavian legal realism as part of the continental realistic tradition. The philosophical foundations of the Uppsala School of Legal Realism include: rejection of subjectivism and metaphysics, naturalism, non-cognitivism. This school paid special attention to questions about the possibility of scientific knowledge about law, the construction of a value-neutral theory, and the search for reliable methodological foundations for the science of law. The revolt against subjectivism and metaphysics led to the assertion that there is – and can be the subject of scientific knowledge – only one reality, namely spatio-temporal, psychophysical. Since legal concepts do not directly correspond to the facts of such a reality, they are considered as illusions and even magical formulas, which, however, are based on actual psychological facts and have an effect on people's consciousness.
In the framework of the Uppsala School from a realistic point of view law appears as a machinery of coercion, as a factual order based on the organized social force. Within that order the rules of law are independent imperatives and motives of behavior, which have a suggestive, binding effect on the consciousness and behavior of people. The validity of law is determined by the power of organized social coercion and is regarded as a complex phenomenon of the people’s inner world. As a complex psychical fact, legal validity is considered a psychological self-binding engendered by the physical coercion machinery in action and the influence of cultural, social and even biological factors.
Alf Ross is one of the most prominent representatives of Scandinavian legal realism and one of th... more Alf Ross is one of the most prominent representatives of Scandinavian legal realism and one of the main participants of the discussion on legal validity. This article explores the main points of his realistic legal concept. Ross uses a unique mixture of the main tenets of logical positivism and the Uppsala school of philosophy to suggest a new project of theoretical legal science, which implies, among other things, that its key element is specific legal “validity” — in interrelation with legal “effectiveness” — and not the concept of law. This brings the author to the necessity of a rather thorough linguistic inquiry of various Russian, English, Danish, etc. terms related to the concept of validity, which leads to the conclusion that correct Russian translation of Ross’s terms “gyldighet” and “gælden” is “dejstvitel’nost’” and “dejstvennost’”, respectively. Together with the analysis of Ross’s ideas about the province and proper methodology of jurisprudence this allows the author to fully and accurately reconstruct such aspects of Ross’s legal theory as content and role of the concept of law as well as realistic concept of legal validity. The author argues that specific interrelation between “validity” and “effectiveness” — and its underlying principles — is also a key to understanding the whole Ross’s concept of new realistic jurisprudence, which encompass a differentiation between legal knowledge and legal politics, an empirical approach to legal cognition, reducing the gap between legal theory and practice. Other topics, specifically addressed in this article, are Hart — Ross critical exchange and Ross as a legal realist.
---
Альф Росс является одним из наиболее известных представителей скандинавского правового реализма и одним из главных участников дискуссии о действительности права, которая развернулась в теории права в XX в. В данной статье рассматриваются ключевые особенности его правовой концепции, основанной на реалистическом подходе к праву. Руководствуясь философской программой логического позитивизма и учением Упсальской школы, ученый предлагает проект реформы науки теории права, согласно которому ключевым элементом становится не понятие права, а действительность права в ее соотношении с действенностью. В связи с исследованием этого ключевого положения правовой концепции А. Росса автор приходит к выводу о необходимости надлежащего научно-значимого перевода терминов и предлагает используемые датским ученым термины gyldighet и gælden переводить на русский язык как «действительность» и «действенность» соответственно. На основе подобного использования терминов, в сочетании с анализом оригинальных идей А. Росса об исследованиях в области права, в статье подробно реконструируются воззрения датского ученого, связанные со значением и содержанием понятия права, а также с решением проблемы действительности права. Надлежащий перевод терминов приобретает особое значение, поскольку решение указанной проблемы в концепции А. Росса во многом основывается на разграничении действительности и действенности права, а их соотношение, по мнению автора, является ключевым для понимания предлагаемой датским правоведом реформы теории права, позволяющей преодолеть разрыв между теорией и практикой, а также разграничить знание о праве и маскирующиеся под него указания правовой политики. Особое внимание уделено анализу критики, которой правовая концепция А. Росса подверглась со стороны Г. Харта, а также месту, которое учение датского правоведа занимает в рамках правового реализма.
Статья подготовлена в рамках поддержанного РФФИ научного проекта № 18-011-01195 А «Действительность и действенность права: теоретические модели и стратегии судебной аргументации».
В статье проводится анализ основных подходов к проблеме действительности права, на основе которог... more В статье проводится анализ основных подходов к проблеме действительности права, на основе которого выделяется ряд аспектов феномена, обозначаемого термином «действительность права»: нормативная значимость, социальная и (или) психологическая эффективность, объективная данность, обязывающая сила. В связи с отсутствием определения понятия действительности права формулируется авторское определение данного понятия, свободное от ограничений, зависящих от принимаемого подхода к праву. Действительность права определяется как специфический механизм (особая сила) нормативного воздействия на поведение людей. Соответственно обязывающая сила права трактуется не как обязанность повиноваться праву, а как механизм возникновения правовых обязанностей. Также в статье предлагается классификация подходов к обоснованию действительности права, а один из подходов – антиметафизический – рассматривается на примере концепции действительности права, сконструированной датским правоведом Альфом Россом, представителем скандинавского правового реализма. Указанная концепция реконструируется с учетом анализа терминологических проблем, характерных для переводов его работ на английский язык и исследований его творчества. Автор приходит к выводу, что ключом к надлежащему осмыслению концепции А. Росса является адекватное терминологическое разграничение двух основополагающих понятий, отражающих позицию ученого относительно проблемы действительности права в контексте соотношения Должного и Сущего в праве. Предлагается переводить датский термин «gælden» как «действенность», поскольку речь идет о действующем и эффективном праве, а «gyldighet» – как «действительность», поскольку подразумевается обязывающая сила права, связанная с долженствованием. В концепции А. Росса действительность проявляется в реальности и доступна непосредственному наблюдению и научному исследованию в рамках юриспруденции через действенность. Выявив действенное право в ходе исследования фактов реальности – поведения людей – можно сделать предположение о том, что переживается и рационализируется людьми как действительное право. Автор статьи приходит к выводу о том, что несмотря на свои предубеждения против действительности права как обязывающей силы, А. Росс предлагает собственную, весьма гармоничную интерпретацию «обязывающей силы», отвечающую выбранным им методологическим предпосылкам (таким, как строгий эмпиризм, нонкогнитивизм, когерентизм).
The article analyzes the main approaches to the problem of the validity of law. As a result a number of aspects of the phenomenon designated as “the validity of law” are distinguished: normative significance, social and (or) psychological efficiency, objective givenness, a binding force. To fill the gap in the theoretical constructions the author proposes such a notion of the validity of law that is independent of philosophical approaches. Legal validity is defined as a specific mechanism (force) of normative influence on people’s conduct. Therefore, the binding force of law is considered not as an obligation to obey the law, but as a mechanism of giving rise to legal obligations. Moreover in this article all existing variations of providing a rationale for the validity of law are classified into two main approaches: metaphysical and anti-metaphysical. Alf Ross’s (Danish legal philosopher, one of the most prominent representatives of Scandinavian legal realism) concept of legal validity is considered as a perfect example of the anti-metaphysical approach and is reconstructed along with the analysis of major terminological issues, which occur in translations and studies of his legacy. The author concludes that a key to a proper understanding of Ross’s concept is an appropriate terminological division between the two basic concepts, which reflect his viewpoint regarding the validity of law in the context of Is-Ought problem in law. The author proposes to translate the Danish term «gælden» into Russian as «deistvennost'», since it concerns law in force and its effectiveness, and «gyldighet» as «deistvitel'nost'», since it implies a binding force of law related to oughtness. Ross considers the former as a revelation of the latter in the reality and as a proper subject of jurisprudence (doctrinal study of law, based on strict empiricism, non cognitivism, coherentism).
В статье анализируется теоретическое осмысление источников права и их классификации, предпринятое... more В статье анализируется теоретическое осмысление источников права и их классификации, предпринятое А. Россом в связи с конструированием понятия валидности (действительности) права. Развивая свою правовую концепцию в русле правового реализма и строго придерживаясь позиции эмпиризма, ученый формулирует истинно позитивистское, по его мнению, понятие валидности (действительности) права, которое в его трактовке совпадает с понятием действенности права. Исходя из этого определить валидность правовых норм возможно, лишь выявив в результате исследования правоприменительной практики определенную нормативную идеологию — идеологию источников права. Исследование такой идеологии в рамках теории и доктрины источников права позволяет понимать и предсказывать действия судов (и других правоприменительных органов), т.е. выявлять валидные правовые нормы. Идеология источников права определяет способ поиска и/или формулирования нормы, на основании которой выносится решение по конкретному делу, и соответственно, под источниками права в рамках данной концепции понимается совокупность факторов, оказывающих влияние на данный процесс. Различные источники права выделяются А. Россом в зависимости от степени вероятности, с которой можно предсказать использование той или иной нормы, а классификацию источников ученый строит на основании того, насколько готовую к применению норму они предоставляют судье. Ключевым понятием при рассмотрении данной проблематики для А. Росса становится культурная традиция, рассматриваемая и как самостоятельный источник права, и как фактор, оказывающий влияние на всю правовую систему, правосознание судей и отправление правосудия. Ключевые слова: действительность права; валидность права; директивы и нормы; источники права; идеология источников права; теория и доктрина источников права; культурная традиция; А. Росс; правовой реализм.
The present paper is devoted to the analysis of A. Ross's theoretical conceptualization of the sources of law and their classification which is considered as an important part of Ross's concept of the validity of law. Ross states that the theory of law should be based on the principles of empiricism and thus the validity of the law can only be discovered through an empirical study based on a synthesis of psychological and behavioristic views. Such study means analyzing the practice of the courts (and other authorities administering the law) and finding both consistency and predictability in the behavior of the judges and a certain normative ideology, which governs and motivates spiritual life of the judges and in fact animates the courts. Ross argues that it is the only possible way to comprehend and predict the actions of the courts, which is crucial for discovering valid law. A common normative ideology, the ideology of the sources of law, is present and active in the minds of the judges and determines their way to discover a directive decisive for a certain legal dispute and formulate a rule on which decision will be based. Hence, Ross’s conceptualization presupposes that «sources of law» should be understood as the aggregate of factors influencing the formulation of the rule. This influence can vary depending on the degree of objectification of various types of source: some sources provide a ready formulated rule, while the others provide only material and inspiration. Particular attention is paid to the concept of the tradition of culture which is considered as both a direct source of law and a significant factor influencing the legal system, the legal consciousness, the interpretation of law and the administration of justice.
Key words: validity of law; sources of law; directives and norms; ideology of the sources of law;
theory and doctrine of the sources of law; tradition of culture; A. Ross; legal realism.
Books by Natalia S Vasilyeva
by Nataliia Satokhina, Roberto Redaelli, Edoardo Fittipaldi, Lorenzo Passerini Glazel, Ricardo Evandro S . Martins, Igor Nevvazhay, Natalia S Vasilyeva, Elena Timoshina, Evgenii Tonkov, Lívia Teixeira Moura Lobo, Oleksiy Stovba, and Dmitrii Tonkov The present volume comprises papers presented at the Special workshop “The Experience of Law” wit... more The present volume comprises papers presented at the Special workshop “The Experience of Law” within the 29th World Congress of the International Association for Philosophy of Law and Social Philosophy (IVR) held in Lucerne, Switzerland, during July 7–12, 2019. The contribution brought together 13 researchers from 5 countries in order to view an experience of law from different epistemological perspectives among them phenomenological hermeneutics and postmodernism, psychoanalysis and neo-Kantianism, legal realism and psychological theory of law. The volume reflects the wide range of topics that were addressed by contributors: from general phenomenology of law and lawlessness to philosophy of liberation, from genesis and experience of normativity to psychological foundations of legal validity. What is common to all authors is an attempt to take a fresh look at the basic question of the philosophy of law and consider law not as an object of our cognition or our technical domination, but as something that happens to us.
Видання об’єднує статті та есеї, представлені на спеціальному семінарі «Досвід права» в рамках 29-го Всесвітнього конгресу Міжнародної асоціації філософії права та соціальної філософії (IVR), який проходив у м. Люцерн (Швейцарія) з 7 по 12 липня 2019 р. У підготовці тому взяли участь 13 дослідників з 5 країн, зацікавлених в осмисленні досвіду права з різних епістемологічних перспектив, серед яких феноменологічна герменевтика і постмодернізм, психоаналіз і неокантіанство, правової реалізм і психологічна теорія права. Коло проблем, до яких звертаються автори, досить широке: від загальної феноменології права і безправ’я до філософії звільнення, від генезису і досвіду нормативності до психологічних підстав правової валідності. Об’єднує всі представлені тексти спроба поглянути на основне питання філософії права у радикально новий спосіб і мислити право не як об’єкт нашого пізнання або технічного панування, а як те, що відбувається з нами.
Translations by Natalia S Vasilyeva
"Pravovedenie" journal, 2015
В этой статье автор предлагает новую концептуализацию феноменов, к которым традиционно обращаются... more В этой статье автор предлагает новую концептуализацию феноменов, к которым традиционно обращаются юриспруденция и социология права: действительность, норма, эффективность и т. д. Опираясь на предлагаемое Чарльзом С. Пирсом разграничение типов и знаков, автор прежде всего определяет действительность как любое соответствие знака типу, независимо от того, содержится ли этот тип в норме, или того, является ли реализация данного типа (α) обязательной, (β) разрешенной или (γ) за-прещенной согласно определенной норме. Данное решение позволяет, с одной стороны, рассматривать так называемую типичность права с более широкой точки зрения-такой, которая способна охватить все гуманитарные науки, а с другой стороны, оно дает возможность проанализировать без норматив-ных предубеждений роль типов и знаков, когда дело доходит до норм (например, в случаях (α) и (β) автор говорит о действительных и правильных, правильных в смысле «одобряемых правовой системой», знаках типов, в то время как в случаях (γ) он говорит о действительных и неправильных, неправильных в смысле «неодобряемых правовой системой», знаках типов). Что же касается норм, то норма определяется как верование (opinio vinculi), согласно которому определенный тип действия обязательно, в нормативном смысле этого слова, осуществлять всякий раз, когда соответствующий тип обстоятельства оказывается надлежащим (действительным) образом реализован. Как и любое другое верование, норма не может существовать где-либо, кроме как в чьем-либо сознании (или, вернее, в мозге). Существование нормы в чьем-то сознании (т. е. ее полагание носителем данной нормы)-это свойство определенного субъекта, которое автор называет доксия. Помимо прочего, доксия отграничивается от деонтии, т. е. свойства того, кто является субъектом обязанности согласно определенной норме. И только когда доксия и деонтия совпадают, автор говорит о действии определенной нормы внутри субъекта (номия данного субъекта относительно этой нормы). Наконец, помимо прочего, эффективность нормы отграничивается от ее действенности. Норма является действенной, если ее соблюдают без указания на что-либо, что касается мотивов, которые стоят за таким соблюдением. А эффективной норма является, если она служит мотивом соблюдения (causa agendi) для субъекта обязанности, который «верит» в нее (т. е. для номического субъекта).|
In this essay, Enrico Pattaro proposes and elaborates upon new conceptualizations for phenomena traditionally addressed by jurisprudence, philosophy of law, and sociology of law: validity, norm, efficaciousness, etc. By drawing on the distinction of the American Philosopher Charles S. Peirce between types and tokens, the author first defines validity as whatever congruence of a token with a type, regardless of whether that type is contained in a norm, or of whether the instantiation of that type is (α) obligatory, (β) permitted, or (γ) prohibited, under a given norm. This move makes it possible, on the one hand, to address the so-called typicality of law from a more general perspective — one capable of encompassing all sorts of phenomena usually addressed by humanities, including literature — on the other, it makes it possible to analyze in a normatively unbiased way the role of types and tokens when it comes to norms (for example, in cases (α) and (β) the author speaks validly right tokens of types, while in cases (γ) he speaks of validly wrong tokens of types.) As for norms, the author defines them as a psychological phenomenon, namely as the belief (opinio vinculi) that a certain type of action must be performed, in the normative sense of this word, anytime a relevant type of circumstance gets validly instantiated. Like any other belief, a norm cannot exist except in someone’s mind (or, better, brain). The existence of a norm within one’s mind (i.e., its being believed in by its holder) is called by the author doxía. Among several other distinctions and neologisms, doxía is distinguished from the being a duty-holder under a given norm (called by the author deontía). It is only when doxía and deontía concur that the author speaks of the being-in-force of a certain norm within a subject (nomía of that subject as to that norm — to use the author’s terminology). Finally, among other things, the efficaciousness of a norm is distinguished from its effectiveness. A norm is called and conceptualized as effective if it is complied with whatever the motives which stand behind that compliance. Instead, a norm is called and conceptualized as efficacious if it is a motive of compliance (causa agendi) for the duty-holder who believes in it (i.e., according to the terminology of the author, for a nomic subject).
"Pravovedenie" journal, 2015
Э. Фиттипальди ставит своей целью соединение психологии этических эмоций и догматико-правового мы... more Э. Фиттипальди ставит своей целью соединение психологии этических эмоций и догматико-правового мышления в области противоречий. Для достижения этой цели он опирается как на труды Я. Лукасевича и Н. А. Васильева, так и на труды классических радикальных эмпиристов (Дж. Беркли и Д. Юма). Общей правовой основой исследования является петражицкианство (учение, созданное Л. И. Петражицким и его наиболее верными учениками). Противоречие определяется как феномен, возникающий тогда, когда один и тот же индивид утверждает, что имеет место пара эмпирически несовместимых событий, т. е. конъюнктивная эмпирическая несовместимость. Фиттипальди сводит к конъюнктивным эмпирическим несовместимостям: 1) деонтические противоположности (когда нечто одновременно является обязательным и запрещенным) и деонтические противоречия (например, когда нечто является одновременно запрещенным и разрешенным), 2) противоречия «действительности» (например, когда нормативный факт одновременно имеет силу и отменен).
Каждый из этих трех феноменов анализируется с психологической и догматической (или аксиоматической) точек зрения. В психологической перспективе Фиттипальди показывает, что указанные феномены вполне возможны внутри некоего Субъекта. В догматической (или аксиоматической) перспективе Фиттипальди демонстрирует,что Субъект может усваивать различные виды аксиом (догматов) непротиворечивости и эти аксиомы могут играть решающую роль, например, и в здоровом развитии ребенка, и в техническом улучшении правовой системы.|
Fittipaldi aims at bridging the psychology of ethical emotions and legal-dogmatic thinking in the field of contradictions. To this goal Fittipaldi draws on Łukasiewicz and Vasiliev, as well as on classical radical empiricists (Berkeley and Hume). The general legal framework is Petrażyckianism (i.e. the teachings of Petrażycki and his most faithful pupils).
Contradiction is defined as a phenomenon occurring when the same individual states that a couple of empirically incompatible events (i.e. a conjunctive empirical incompatibility) are both the case.
Fittipaldi boils down to conjunctive empirical incompatibilities:
1.1. deontic contrarieties (being at once obligatory and prohibited),
1.2. deontic contradictions (e.g. being at once prohibited and permitted),
2. “validity” contradictions (e.g. the being at once in force and repealed of a certain normative fact).
Each of these three phenomena is analyzed from a psychological and from dogmatic (or axiomatic) perspective. From a psychological perspective Fittipaldi shows that these phenomena are perfectly possible within some Subject. From a dogmatic (or axiomatic) perspective, Fittipaldi shows that the Subject may adopt various kinds of axioms (or dogmata) of non-contradiction and these axioms may play a crucial rule in both the healthy development of a child and in the technical improvement of a legal system.
Conference Presentations by Natalia S Vasilyeva
PowerPoint presentation of my talk at the Special Workshop No. 27: The Experience of Law, IVR Wor... more PowerPoint presentation of my talk at the Special Workshop No. 27: The Experience of Law, IVR World Congress (09.07.2019).
Thesis by Natalia S Vasilyeva
Uploads
Papers by Natalia S Vasilyeva
The term “Uppsala School of Legal Realism” denotes the theoretical legal position of scholars from Uppsala – Hagerström and his most faithful students, Anders Vilhelm Lundstedt and Karl Olivekrona – within the framework of a broader Scandinavian legal realism as part of the continental realistic tradition. The philosophical foundations of the Uppsala School of Legal Realism include: rejection of subjectivism and metaphysics, naturalism, non-cognitivism. This school paid special attention to questions about the possibility of scientific knowledge about law, the construction of a value-neutral theory, and the search for reliable methodological foundations for the science of law. The revolt against subjectivism and metaphysics led to the assertion that there is – and can be the subject of scientific knowledge – only one reality, namely spatio-temporal, psychophysical. Since legal concepts do not directly correspond to the facts of such a reality, they are considered as illusions and even magical formulas, which, however, are based on actual psychological facts and have an effect on people's consciousness.
In the framework of the Uppsala School from a realistic point of view law appears as a machinery of coercion, as a factual order based on the organized social force. Within that order the rules of law are independent imperatives and motives of behavior, which have a suggestive, binding effect on the consciousness and behavior of people. The validity of law is determined by the power of organized social coercion and is regarded as a complex phenomenon of the people’s inner world. As a complex psychical fact, legal validity is considered a psychological self-binding engendered by the physical coercion machinery in action and the influence of cultural, social and even biological factors.
---
Альф Росс является одним из наиболее известных представителей скандинавского правового реализма и одним из главных участников дискуссии о действительности права, которая развернулась в теории права в XX в. В данной статье рассматриваются ключевые особенности его правовой концепции, основанной на реалистическом подходе к праву. Руководствуясь философской программой логического позитивизма и учением Упсальской школы, ученый предлагает проект реформы науки теории права, согласно которому ключевым элементом становится не понятие права, а действительность права в ее соотношении с действенностью. В связи с исследованием этого ключевого положения правовой концепции А. Росса автор приходит к выводу о необходимости надлежащего научно-значимого перевода терминов и предлагает используемые датским ученым термины gyldighet и gælden переводить на русский язык как «действительность» и «действенность» соответственно. На основе подобного использования терминов, в сочетании с анализом оригинальных идей А. Росса об исследованиях в области права, в статье подробно реконструируются воззрения датского ученого, связанные со значением и содержанием понятия права, а также с решением проблемы действительности права. Надлежащий перевод терминов приобретает особое значение, поскольку решение указанной проблемы в концепции А. Росса во многом основывается на разграничении действительности и действенности права, а их соотношение, по мнению автора, является ключевым для понимания предлагаемой датским правоведом реформы теории права, позволяющей преодолеть разрыв между теорией и практикой, а также разграничить знание о праве и маскирующиеся под него указания правовой политики. Особое внимание уделено анализу критики, которой правовая концепция А. Росса подверглась со стороны Г. Харта, а также месту, которое учение датского правоведа занимает в рамках правового реализма.
Статья подготовлена в рамках поддержанного РФФИ научного проекта № 18-011-01195 А «Действительность и действенность права: теоретические модели и стратегии судебной аргументации».
The article analyzes the main approaches to the problem of the validity of law. As a result a number of aspects of the phenomenon designated as “the validity of law” are distinguished: normative significance, social and (or) psychological efficiency, objective givenness, a binding force. To fill the gap in the theoretical constructions the author proposes such a notion of the validity of law that is independent of philosophical approaches. Legal validity is defined as a specific mechanism (force) of normative influence on people’s conduct. Therefore, the binding force of law is considered not as an obligation to obey the law, but as a mechanism of giving rise to legal obligations. Moreover in this article all existing variations of providing a rationale for the validity of law are classified into two main approaches: metaphysical and anti-metaphysical. Alf Ross’s (Danish legal philosopher, one of the most prominent representatives of Scandinavian legal realism) concept of legal validity is considered as a perfect example of the anti-metaphysical approach and is reconstructed along with the analysis of major terminological issues, which occur in translations and studies of his legacy. The author concludes that a key to a proper understanding of Ross’s concept is an appropriate terminological division between the two basic concepts, which reflect his viewpoint regarding the validity of law in the context of Is-Ought problem in law. The author proposes to translate the Danish term «gælden» into Russian as «deistvennost'», since it concerns law in force and its effectiveness, and «gyldighet» as «deistvitel'nost'», since it implies a binding force of law related to oughtness. Ross considers the former as a revelation of the latter in the reality and as a proper subject of jurisprudence (doctrinal study of law, based on strict empiricism, non cognitivism, coherentism).
The present paper is devoted to the analysis of A. Ross's theoretical conceptualization of the sources of law and their classification which is considered as an important part of Ross's concept of the validity of law. Ross states that the theory of law should be based on the principles of empiricism and thus the validity of the law can only be discovered through an empirical study based on a synthesis of psychological and behavioristic views. Such study means analyzing the practice of the courts (and other authorities administering the law) and finding both consistency and predictability in the behavior of the judges and a certain normative ideology, which governs and motivates spiritual life of the judges and in fact animates the courts. Ross argues that it is the only possible way to comprehend and predict the actions of the courts, which is crucial for discovering valid law. A common normative ideology, the ideology of the sources of law, is present and active in the minds of the judges and determines their way to discover a directive decisive for a certain legal dispute and formulate a rule on which decision will be based. Hence, Ross’s conceptualization presupposes that «sources of law» should be understood as the aggregate of factors influencing the formulation of the rule. This influence can vary depending on the degree of objectification of various types of source: some sources provide a ready formulated rule, while the others provide only material and inspiration. Particular attention is paid to the concept of the tradition of culture which is considered as both a direct source of law and a significant factor influencing the legal system, the legal consciousness, the interpretation of law and the administration of justice.
Key words: validity of law; sources of law; directives and norms; ideology of the sources of law;
theory and doctrine of the sources of law; tradition of culture; A. Ross; legal realism.
Books by Natalia S Vasilyeva
Видання об’єднує статті та есеї, представлені на спеціальному семінарі «Досвід права» в рамках 29-го Всесвітнього конгресу Міжнародної асоціації філософії права та соціальної філософії (IVR), який проходив у м. Люцерн (Швейцарія) з 7 по 12 липня 2019 р. У підготовці тому взяли участь 13 дослідників з 5 країн, зацікавлених в осмисленні досвіду права з різних епістемологічних перспектив, серед яких феноменологічна герменевтика і постмодернізм, психоаналіз і неокантіанство, правової реалізм і психологічна теорія права. Коло проблем, до яких звертаються автори, досить широке: від загальної феноменології права і безправ’я до філософії звільнення, від генезису і досвіду нормативності до психологічних підстав правової валідності. Об’єднує всі представлені тексти спроба поглянути на основне питання філософії права у радикально новий спосіб і мислити право не як об’єкт нашого пізнання або технічного панування, а як те, що відбувається з нами.
Translations by Natalia S Vasilyeva
In this essay, Enrico Pattaro proposes and elaborates upon new conceptualizations for phenomena traditionally addressed by jurisprudence, philosophy of law, and sociology of law: validity, norm, efficaciousness, etc. By drawing on the distinction of the American Philosopher Charles S. Peirce between types and tokens, the author first defines validity as whatever congruence of a token with a type, regardless of whether that type is contained in a norm, or of whether the instantiation of that type is (α) obligatory, (β) permitted, or (γ) prohibited, under a given norm. This move makes it possible, on the one hand, to address the so-called typicality of law from a more general perspective — one capable of encompassing all sorts of phenomena usually addressed by humanities, including literature — on the other, it makes it possible to analyze in a normatively unbiased way the role of types and tokens when it comes to norms (for example, in cases (α) and (β) the author speaks validly right tokens of types, while in cases (γ) he speaks of validly wrong tokens of types.) As for norms, the author defines them as a psychological phenomenon, namely as the belief (opinio vinculi) that a certain type of action must be performed, in the normative sense of this word, anytime a relevant type of circumstance gets validly instantiated. Like any other belief, a norm cannot exist except in someone’s mind (or, better, brain). The existence of a norm within one’s mind (i.e., its being believed in by its holder) is called by the author doxía. Among several other distinctions and neologisms, doxía is distinguished from the being a duty-holder under a given norm (called by the author deontía). It is only when doxía and deontía concur that the author speaks of the being-in-force of a certain norm within a subject (nomía of that subject as to that norm — to use the author’s terminology). Finally, among other things, the efficaciousness of a norm is distinguished from its effectiveness. A norm is called and conceptualized as effective if it is complied with whatever the motives which stand behind that compliance. Instead, a norm is called and conceptualized as efficacious if it is a motive of compliance (causa agendi) for the duty-holder who believes in it (i.e., according to the terminology of the author, for a nomic subject).
Каждый из этих трех феноменов анализируется с психологической и догматической (или аксиоматической) точек зрения. В психологической перспективе Фиттипальди показывает, что указанные феномены вполне возможны внутри некоего Субъекта. В догматической (или аксиоматической) перспективе Фиттипальди демонстрирует,что Субъект может усваивать различные виды аксиом (догматов) непротиворечивости и эти аксиомы могут играть решающую роль, например, и в здоровом развитии ребенка, и в техническом улучшении правовой системы.|
Fittipaldi aims at bridging the psychology of ethical emotions and legal-dogmatic thinking in the field of contradictions. To this goal Fittipaldi draws on Łukasiewicz and Vasiliev, as well as on classical radical empiricists (Berkeley and Hume). The general legal framework is Petrażyckianism (i.e. the teachings of Petrażycki and his most faithful pupils).
Contradiction is defined as a phenomenon occurring when the same individual states that a couple of empirically incompatible events (i.e. a conjunctive empirical incompatibility) are both the case.
Fittipaldi boils down to conjunctive empirical incompatibilities:
1.1. deontic contrarieties (being at once obligatory and prohibited),
1.2. deontic contradictions (e.g. being at once prohibited and permitted),
2. “validity” contradictions (e.g. the being at once in force and repealed of a certain normative fact).
Each of these three phenomena is analyzed from a psychological and from dogmatic (or axiomatic) perspective. From a psychological perspective Fittipaldi shows that these phenomena are perfectly possible within some Subject. From a dogmatic (or axiomatic) perspective, Fittipaldi shows that the Subject may adopt various kinds of axioms (or dogmata) of non-contradiction and these axioms may play a crucial rule in both the healthy development of a child and in the technical improvement of a legal system.
Conference Presentations by Natalia S Vasilyeva
Thesis by Natalia S Vasilyeva
The term “Uppsala School of Legal Realism” denotes the theoretical legal position of scholars from Uppsala – Hagerström and his most faithful students, Anders Vilhelm Lundstedt and Karl Olivekrona – within the framework of a broader Scandinavian legal realism as part of the continental realistic tradition. The philosophical foundations of the Uppsala School of Legal Realism include: rejection of subjectivism and metaphysics, naturalism, non-cognitivism. This school paid special attention to questions about the possibility of scientific knowledge about law, the construction of a value-neutral theory, and the search for reliable methodological foundations for the science of law. The revolt against subjectivism and metaphysics led to the assertion that there is – and can be the subject of scientific knowledge – only one reality, namely spatio-temporal, psychophysical. Since legal concepts do not directly correspond to the facts of such a reality, they are considered as illusions and even magical formulas, which, however, are based on actual psychological facts and have an effect on people's consciousness.
In the framework of the Uppsala School from a realistic point of view law appears as a machinery of coercion, as a factual order based on the organized social force. Within that order the rules of law are independent imperatives and motives of behavior, which have a suggestive, binding effect on the consciousness and behavior of people. The validity of law is determined by the power of organized social coercion and is regarded as a complex phenomenon of the people’s inner world. As a complex psychical fact, legal validity is considered a psychological self-binding engendered by the physical coercion machinery in action and the influence of cultural, social and even biological factors.
---
Альф Росс является одним из наиболее известных представителей скандинавского правового реализма и одним из главных участников дискуссии о действительности права, которая развернулась в теории права в XX в. В данной статье рассматриваются ключевые особенности его правовой концепции, основанной на реалистическом подходе к праву. Руководствуясь философской программой логического позитивизма и учением Упсальской школы, ученый предлагает проект реформы науки теории права, согласно которому ключевым элементом становится не понятие права, а действительность права в ее соотношении с действенностью. В связи с исследованием этого ключевого положения правовой концепции А. Росса автор приходит к выводу о необходимости надлежащего научно-значимого перевода терминов и предлагает используемые датским ученым термины gyldighet и gælden переводить на русский язык как «действительность» и «действенность» соответственно. На основе подобного использования терминов, в сочетании с анализом оригинальных идей А. Росса об исследованиях в области права, в статье подробно реконструируются воззрения датского ученого, связанные со значением и содержанием понятия права, а также с решением проблемы действительности права. Надлежащий перевод терминов приобретает особое значение, поскольку решение указанной проблемы в концепции А. Росса во многом основывается на разграничении действительности и действенности права, а их соотношение, по мнению автора, является ключевым для понимания предлагаемой датским правоведом реформы теории права, позволяющей преодолеть разрыв между теорией и практикой, а также разграничить знание о праве и маскирующиеся под него указания правовой политики. Особое внимание уделено анализу критики, которой правовая концепция А. Росса подверглась со стороны Г. Харта, а также месту, которое учение датского правоведа занимает в рамках правового реализма.
Статья подготовлена в рамках поддержанного РФФИ научного проекта № 18-011-01195 А «Действительность и действенность права: теоретические модели и стратегии судебной аргументации».
The article analyzes the main approaches to the problem of the validity of law. As a result a number of aspects of the phenomenon designated as “the validity of law” are distinguished: normative significance, social and (or) psychological efficiency, objective givenness, a binding force. To fill the gap in the theoretical constructions the author proposes such a notion of the validity of law that is independent of philosophical approaches. Legal validity is defined as a specific mechanism (force) of normative influence on people’s conduct. Therefore, the binding force of law is considered not as an obligation to obey the law, but as a mechanism of giving rise to legal obligations. Moreover in this article all existing variations of providing a rationale for the validity of law are classified into two main approaches: metaphysical and anti-metaphysical. Alf Ross’s (Danish legal philosopher, one of the most prominent representatives of Scandinavian legal realism) concept of legal validity is considered as a perfect example of the anti-metaphysical approach and is reconstructed along with the analysis of major terminological issues, which occur in translations and studies of his legacy. The author concludes that a key to a proper understanding of Ross’s concept is an appropriate terminological division between the two basic concepts, which reflect his viewpoint regarding the validity of law in the context of Is-Ought problem in law. The author proposes to translate the Danish term «gælden» into Russian as «deistvennost'», since it concerns law in force and its effectiveness, and «gyldighet» as «deistvitel'nost'», since it implies a binding force of law related to oughtness. Ross considers the former as a revelation of the latter in the reality and as a proper subject of jurisprudence (doctrinal study of law, based on strict empiricism, non cognitivism, coherentism).
The present paper is devoted to the analysis of A. Ross's theoretical conceptualization of the sources of law and their classification which is considered as an important part of Ross's concept of the validity of law. Ross states that the theory of law should be based on the principles of empiricism and thus the validity of the law can only be discovered through an empirical study based on a synthesis of psychological and behavioristic views. Such study means analyzing the practice of the courts (and other authorities administering the law) and finding both consistency and predictability in the behavior of the judges and a certain normative ideology, which governs and motivates spiritual life of the judges and in fact animates the courts. Ross argues that it is the only possible way to comprehend and predict the actions of the courts, which is crucial for discovering valid law. A common normative ideology, the ideology of the sources of law, is present and active in the minds of the judges and determines their way to discover a directive decisive for a certain legal dispute and formulate a rule on which decision will be based. Hence, Ross’s conceptualization presupposes that «sources of law» should be understood as the aggregate of factors influencing the formulation of the rule. This influence can vary depending on the degree of objectification of various types of source: some sources provide a ready formulated rule, while the others provide only material and inspiration. Particular attention is paid to the concept of the tradition of culture which is considered as both a direct source of law and a significant factor influencing the legal system, the legal consciousness, the interpretation of law and the administration of justice.
Key words: validity of law; sources of law; directives and norms; ideology of the sources of law;
theory and doctrine of the sources of law; tradition of culture; A. Ross; legal realism.
Видання об’єднує статті та есеї, представлені на спеціальному семінарі «Досвід права» в рамках 29-го Всесвітнього конгресу Міжнародної асоціації філософії права та соціальної філософії (IVR), який проходив у м. Люцерн (Швейцарія) з 7 по 12 липня 2019 р. У підготовці тому взяли участь 13 дослідників з 5 країн, зацікавлених в осмисленні досвіду права з різних епістемологічних перспектив, серед яких феноменологічна герменевтика і постмодернізм, психоаналіз і неокантіанство, правової реалізм і психологічна теорія права. Коло проблем, до яких звертаються автори, досить широке: від загальної феноменології права і безправ’я до філософії звільнення, від генезису і досвіду нормативності до психологічних підстав правової валідності. Об’єднує всі представлені тексти спроба поглянути на основне питання філософії права у радикально новий спосіб і мислити право не як об’єкт нашого пізнання або технічного панування, а як те, що відбувається з нами.
In this essay, Enrico Pattaro proposes and elaborates upon new conceptualizations for phenomena traditionally addressed by jurisprudence, philosophy of law, and sociology of law: validity, norm, efficaciousness, etc. By drawing on the distinction of the American Philosopher Charles S. Peirce between types and tokens, the author first defines validity as whatever congruence of a token with a type, regardless of whether that type is contained in a norm, or of whether the instantiation of that type is (α) obligatory, (β) permitted, or (γ) prohibited, under a given norm. This move makes it possible, on the one hand, to address the so-called typicality of law from a more general perspective — one capable of encompassing all sorts of phenomena usually addressed by humanities, including literature — on the other, it makes it possible to analyze in a normatively unbiased way the role of types and tokens when it comes to norms (for example, in cases (α) and (β) the author speaks validly right tokens of types, while in cases (γ) he speaks of validly wrong tokens of types.) As for norms, the author defines them as a psychological phenomenon, namely as the belief (opinio vinculi) that a certain type of action must be performed, in the normative sense of this word, anytime a relevant type of circumstance gets validly instantiated. Like any other belief, a norm cannot exist except in someone’s mind (or, better, brain). The existence of a norm within one’s mind (i.e., its being believed in by its holder) is called by the author doxía. Among several other distinctions and neologisms, doxía is distinguished from the being a duty-holder under a given norm (called by the author deontía). It is only when doxía and deontía concur that the author speaks of the being-in-force of a certain norm within a subject (nomía of that subject as to that norm — to use the author’s terminology). Finally, among other things, the efficaciousness of a norm is distinguished from its effectiveness. A norm is called and conceptualized as effective if it is complied with whatever the motives which stand behind that compliance. Instead, a norm is called and conceptualized as efficacious if it is a motive of compliance (causa agendi) for the duty-holder who believes in it (i.e., according to the terminology of the author, for a nomic subject).
Каждый из этих трех феноменов анализируется с психологической и догматической (или аксиоматической) точек зрения. В психологической перспективе Фиттипальди показывает, что указанные феномены вполне возможны внутри некоего Субъекта. В догматической (или аксиоматической) перспективе Фиттипальди демонстрирует,что Субъект может усваивать различные виды аксиом (догматов) непротиворечивости и эти аксиомы могут играть решающую роль, например, и в здоровом развитии ребенка, и в техническом улучшении правовой системы.|
Fittipaldi aims at bridging the psychology of ethical emotions and legal-dogmatic thinking in the field of contradictions. To this goal Fittipaldi draws on Łukasiewicz and Vasiliev, as well as on classical radical empiricists (Berkeley and Hume). The general legal framework is Petrażyckianism (i.e. the teachings of Petrażycki and his most faithful pupils).
Contradiction is defined as a phenomenon occurring when the same individual states that a couple of empirically incompatible events (i.e. a conjunctive empirical incompatibility) are both the case.
Fittipaldi boils down to conjunctive empirical incompatibilities:
1.1. deontic contrarieties (being at once obligatory and prohibited),
1.2. deontic contradictions (e.g. being at once prohibited and permitted),
2. “validity” contradictions (e.g. the being at once in force and repealed of a certain normative fact).
Each of these three phenomena is analyzed from a psychological and from dogmatic (or axiomatic) perspective. From a psychological perspective Fittipaldi shows that these phenomena are perfectly possible within some Subject. From a dogmatic (or axiomatic) perspective, Fittipaldi shows that the Subject may adopt various kinds of axioms (or dogmata) of non-contradiction and these axioms may play a crucial rule in both the healthy development of a child and in the technical improvement of a legal system.