Journal articles by Mikhail Sokolov
Что происходит с потреблением высокой культуры во времена, когда система экономического неравенст... more Что происходит с потреблением высокой культуры во времена, когда система экономического неравенства быстро и драматически меняется, как это произошло в России после 1991 года? Участие в культурной жизни понимается в социологии как элемент членства в статусной культуре, которая сообщает престиж особый своим участникам. В социологии ведутся две большие дискуссии, связанные со статусной культурой. Одна из них касается того, насколько она автономна от экономического класса, вторая – насколько участие в ней является результатом стратегического, рефлексивного выбора. Российская история последних десятилетий может пониматься как естественно-исторический эксперимент, результаты которого могут быть решающим аргументом в этой дискуссии. Экономический кризис 90-х широко воспринимался как время социальной революции, приведшей к потере своего положения бывшей советской интеллигенции и подъема малокультурных «новых русских». Отразилось ли это изменений классовой структуры на привлекательности элементов образа жизни интеллигенции, и если да, то были ли младшие возрастные группы первыми, кто отреагировал на изменение привлекательности карьер? Мы используем данные Петербургского мониторинга культурной активности за 1991-2011 годы чтобы ответить на этот вопрос. Выводы состоят в том, что (а) уровни культурно участия изменились незначительно, причем потребление «высокой культуры» оказалось гораздо менее эластичной при падении доходов, чем массовой – кинотеатр потерял в несколько раз большую часть аудитории, чем опера (б) на протяжении всего периода, наиболее энергичным потребителем были сравнительно молодые люди. Это укладывается в представление об автономной статусной системе, независимой от экономических шансов. Участие в ней, однако, кажется осознанной инвестицией, осуществляемой в моменты, когда индивид может ожидать наибольшей карьерной отдачи (формирование социальных связей, поиск брачного партнера, выход на рынок труда).
В статье анализируется база данных, покрывающая всех читателей, пользовавшихся абонементом санкт-... more В статье анализируется база данных, покрывающая всех читателей, пользовавшихся абонементом санкт-петербургской городской сети биб-лиотек в 2014 г. База позволяет соотнести параметры читателей (пол, возраст, образование, тип занятости) с тем, какие книги они выбира-ют. В этой статье мы анализируем пространство художественных вкусов на примере 200 наиболее популярных авторов. Данные позволяют получить частичное подтверждение «тезису гомологии» Бурдье: суще-ствуют системы вкусов, значимо коррелирующие с формальным уровнем образования, и произведения могут быть расположены в иерархии в за-висимости от того, каков средний образовательный уровень и характер занятости (физический-нефизический труд) их читателей, с Фаулзом наверху и «мужским» и «женским» детективами и «фантастическим боевиком» внизу. При этом эффекты статусной культуры накладыва-ются на эффекты генерации (фантастика заменяет детективы в млад-ших поколениях), гендера (оппозиция мужского и женского просле-живается в низкостатусной, но не в высокостатусной литературе) и биографического цикла. Специфика чтения меняется с возрастом, от детской литературы (также поляризованной по статусным основа-ниям) через школьную программу к точке дивергенции во «взрослом» чте-нии. За счет использования библиотечных BigData мы можем увидеть проблематичность традиционной для социологии культурного потребле-ния практики построения иерархии «жанров»: в отличие от поджанров, конвенциональные жанры слабо поляризуют культурное потребление.
This paper uses Goffmanian dramaturgical framework to account for emergence of a particular style... more This paper uses Goffmanian dramaturgical framework to account for emergence of a particular style of sociological work exemplified by sociology in the USSR. The history of Soviet sociology unearths several puzzles. It was rapidly institutionalized which in the Soviet times necessarily implied support from the Party authorities, but at the same time became target of frequent repressions; its leaders enjoyed wide popularity then and remain objects of worship afterwards although their particular texts from the Soviet era are scarcely remembered and their attempts at theorizing are disregarded; finally, its intellectual achievements prove not translatable to other cultural contexts. This paper presents the results of a historical research to argue that all of this could be explained by the fact that Soviet sociology had to deal essentially with social, rather than natural, secrecy – to struggle with intentionally created deficit of information. Any knowledge claim is embedded into a wider cosmological framework and the dominant framework of the Soviet society described it as a single formal organization designed according to an all-embracing plan of movement towards Communism. A study of any aspect of social life was essentially an evaluation of this plan and an assessment of its implementation. This vision of their research terrain charged sociologists with new intellectual mission of criticizing existing societal designs, inventing new ones and taking on tasks of assigning political blame. This explains repressions against them, vivid public interest to their work, and the fact that the Soviet era left many heroic figures but few intellectual legacies.
1 Михаил Соколов. 2005. 'Классовое как этническое: Риторика русского радикальнонационалистическог... more 1 Михаил Соколов. 2005. 'Классовое как этническое: Риторика русского радикальнонационалистического движения. ' ПОЛИС, № 2:127-138 Классовое как этническое: Риторика русского радикально-националистического движения 1 Согласно определению, данному Кеннетом Берком в его классической книге о риторике мотивов, цель всякого риторического обращения состоит в том, чтобы идентифицировать собственные цели со стремлениями аудитории [Burke 1955: ixxi]. Во время продумывания слов, с которыми ритор собирается обратиться к слушателям, он должен решить двойную задачу: во-первых, угадать, какие потребности могут побудить тех к совместным действиям, и, во-вторых, облечь свое предложение альянса в такие формы, в которых они готовы будут это предложение принять. 2 Противопоставление этих двух задач является принципиальным для риторического анализа. В каждый момент времени любое общество обладает ограниченным набором типов аргументации, которые считаются легитимными. Использование аргументов, не входящих в этот набор, способно скомпрометировать как оратора, так и всех, кто позволил ему себя убедить (что подумают современные избиратели о кабинете министров, который учитывает астрологические прогнозы в качестве доводов при утверждении макроэкономической политики?) 3 В этом смысле, каждое риторическое обращение содержит в себе два аналитически различимых слоя: первый -убеждающий, что цели оратора совпадают с интересами его непосредственной аудитории, второйдоказывающий, что сам этот процесс убеждения находится в рамках, заданных концепцией разумного, существующего в данной культуре. Иными словами, у каждого риторического обращения есть два получателя -непосредственная аудитория и интеллектуальная цензура, на оценки которой эта аудитория ориентируется. Пророк, возвестивший, что воля Всевышнего состоит в том, чтобы передать всю власть в руки кондитеров, вряд ли найдет отклик даже среди кондитеров, как бы тем не хотелось в него поверить -слишком безумным звучит этот призыв.
Книги / Books in Russian by Mikhail Sokolov
Блоги: новая реальность. Личность и межличностное взаимодействие в сети Интернете, 2007
Эта статья состоит из двух частей. В первой, критической части рассматриваются теории виртуальной... more Эта статья состоит из двух частей. В первой, критической части рассматриваются теории виртуальной идентичности, которые превратились за последние годы в своего рода догму, овладевшую умами большинства исследователей взаимодействия в интернете. Основной тезис этих теорий сводится к следующему. Пользователи интернета обладают возможностью создать в Сети «виртуальную личность», выдав себя за обладателя атрибутов, на которые они не имеют шансов успешно претендовать в «реальной» жизни – скажем, представителей другого пола, возраста или социального статуса. Эта возможность обычно рассматривается как основная сила, влекущая индивидов к интернет-коммуникациям. Теории виртуальной идентичности предполагают, что сама по себе эта возможность есть нечто радикально новое, и что ее использование могло бы изменить как самих пользователей, так и – постепенно – весь «реальный» социальный порядок, держащийся на распределении этих атрибутов. Многочисленные факты, свидетельствующие о том, что подобных социальных следствий приобщение к интернет-коммуникациям не имеет, не получают из уст теоретиков виртуальности никакого объяснения. Во второй части делается попытка на одном частном примере
показать, что специфике взаимодействия в Сети можно дать и
другую интерпретацию, не нуждающуюся в изобретении новых типов мотиваций для объяснения привлекательности сетевого
общения. Для этого возможности интернета по созданию
«виртуальной идентичности» рассматриваются в более широком
контексте взаимодействий, в которых создаются идентичности их
участников, пионером исследования которых был Эрвин Гоффман.
Как устроены академические карьеры в разных странах? Что надо и чего не надо делать, чтобы успешн... more Как устроены академические карьеры в разных странах? Что надо и чего не надо делать, чтобы успешно взойти по их ступеням? Как разные игроки с зачастую конфликтующими мотивами договариваются о том, что считать вкладом в науку и высшее образование? Как претенденты выстраивают карьерную стратегию, чтобы в нужный момент доказать, что этот вклад фактически внесён ими, а другие оценивают достоверность их претензий? Какова человеческая и интеллектуальная цена каждого из возможных устройств академической лестницы? Основываясь на сравнительном исследовании карьер социологов в Великобритании, Германии, России, США и Франции, авторы проанализировали выигрышные и проигрышные варианты академической судьбы в каждой из этих стран и попробовали объяснить, какие институциональные и культурные факторы определяют специфику существования ученых в пяти национальных социологиях
MAPS by Mikhail Sokolov
Teaching Documents by Mikhail Sokolov
Drafts by Mikhail Sokolov
Появление и распространение социологии было реакцией на социальные и культурные изменения, сопров... more Появление и распространение социологии было реакцией на социальные и культурные изменения, сопровождавшие модернизацию XIX веке. С одной стороны, в их итоге возникла обширная категория социальных проблем, которые нельзя было ни объявить неотъемлемой частью человеческого состояния (поскольку они возникали буквально на глазах), ни приписать греху и собственной вине страдающих. Прототипом социальных проблем историки социологии называют проблемы английских индустриальных городов, население которых страдало от безработицы и нищеты вследствие действия безличных сил рынка . С другой стороны, неудачи Французской революции, закончившейся террором и реставрацией монархии, заставили интеллектуалов задуматься об объективных законах общественного устройства, которые могли бы объяснить, почему самых благих намерений еще недостаточно для создания лучшего мира . Идея того, что общества эволюционируют по неведомым пока законам, которые, тем не менее, могут быть открыты и поставлены на службу человечества, казалась привлекательной поколениям, на глазах которых естественные науки достигали все новых высот. Наконец, к XIX веке было накоплено существенно больше исторических и этнографических знаний, которые позволили европейцам посмотреть на собственное социальное устройство со стороны и задаться вопросом о том, что стоит за возникновением того или иного типа институтов. Действие всех этих факторов в середине XIX столетия ощущалось и в России и обусловило быстрое распространение социологического движения в ней. С самых первых дней своего существования, однако, российская социология приобрела интеллектуальные черты, которые отличали ее от ее западноевропейских кузин. Вольно или невольно, но российские социологи всегда смотрели и на себя, и на описываемые ими явления под углом сравнения с условным «Западом», который служил точкой отсчета, когнитивной и, для многих, моральной. Это определяло и непреходящий интерес к темам российского отставания (или инаковости), и многие особенности устройства социологической дисциплины.
Books by Mikhail Sokolov
Блоги: новая реальность. Личность и межличностное взаимодействие в сети Интернете / Под ред. В.Волохонского, Ю.Зайцевой и М.Соколова, 2007
Эта статья состоит из двух частей. В первой, критической части рассматриваются теории виртуальной... more Эта статья состоит из двух частей. В первой, критической части рассматриваются теории виртуальной идентичности, которые превратились за последние годы в своего рода догму, овладевшую умами большинства исследователей взаимодействия в интернете. Основной тезис этих теорий сводится к следующему. Пользователи интернета обладают возможностью создать в Сети «виртуальную личность», выдав себя за обладателя атрибутов, на которые они не имеют шансов успешно претендовать в «реальной» жизни – скажем, представителей другого пола, возраста или социального статуса. Эта возможность обычно рассматривается как основная сила, влекущая индивидов к интернет-коммуникациям. Теории виртуальной идентичности предполагают, что сама по себе эта возможность есть нечто радикально новое, и что ее использование могло бы изменить как самих пользователей, так и – постепенно – весь «реальный» социальный порядок, держащийся на распределении этих атрибутов. Многочисленные факты, свидетельствующие о том, что подобных социальных следствий приобщение к интернет-коммуникациям не имеет, не получают из уст теоретиков виртуальности никакого объяснения. Во второй части делается попытка на одном частном примере показать, что специфике взаимодействия в Сети можно дать и другую интерпретацию, не нуждающуюся в изобретении новых типов мотиваций для объяснения привлекательности сетевого
общения. Для этого возможности интернета по созданию
«виртуальной идентичности» рассматриваются в более широком
контексте взаимодействий, в которых создаются идентичности их
участников, пионером исследования которых был Эрвин Гоффман.
Uploads
Journal articles by Mikhail Sokolov
Книги / Books in Russian by Mikhail Sokolov
показать, что специфике взаимодействия в Сети можно дать и
другую интерпретацию, не нуждающуюся в изобретении новых типов мотиваций для объяснения привлекательности сетевого
общения. Для этого возможности интернета по созданию
«виртуальной идентичности» рассматриваются в более широком
контексте взаимодействий, в которых создаются идентичности их
участников, пионером исследования которых был Эрвин Гоффман.
MAPS by Mikhail Sokolov
Teaching Documents by Mikhail Sokolov
Drafts by Mikhail Sokolov
Books by Mikhail Sokolov
общения. Для этого возможности интернета по созданию
«виртуальной идентичности» рассматриваются в более широком
контексте взаимодействий, в которых создаются идентичности их
участников, пионером исследования которых был Эрвин Гоффман.
показать, что специфике взаимодействия в Сети можно дать и
другую интерпретацию, не нуждающуюся в изобретении новых типов мотиваций для объяснения привлекательности сетевого
общения. Для этого возможности интернета по созданию
«виртуальной идентичности» рассматриваются в более широком
контексте взаимодействий, в которых создаются идентичности их
участников, пионером исследования которых был Эрвин Гоффман.
общения. Для этого возможности интернета по созданию
«виртуальной идентичности» рассматриваются в более широком
контексте взаимодействий, в которых создаются идентичности их
участников, пионером исследования которых был Эрвин Гоффман.